Пыльными дорогами. Путница (СИ)

Разве ж коты призрачными приходить должны? Они ведь твари, богами созданные. Им тело дано живое. Слыхала я, что мертвые к живым приходят — так то люди. А чтоб звери… Да и жив Василек, серый разбойник, живее всех будет. Как же вышло-то так?

— Рано ты сегодня, — проговорила Варвара, стоя спиной к двери.

Я быстренько огляделась — дрыхнет котяра на лавке.

— И ночью пришла, коль можно бы.

Женщина повернулась. На ее лице играла лукавая улыбка.

— Что, напугал тебя Василёк наш?

Я так и остолбенела.

— Так ты знаешь?

— Помощник он мой, разве ж не скажет. Да ты пройди, сядь, а вот вон как побледнела. Того и гляди свалишься.

Я села за стол и с опаской покосилась на кота.

— Заклинаешь ты его что ли?

— Куда мне. А вот Всеслав может. Кот ведь у нас не простой, Вёльма. Он вчера не просто так приходил. Утешить тебя хотел, увидел думы тяжкие.

— Что звери людям помогают, знаю. А вот чтоб бестелесными приходили, — только и развела руками.

Варвара тихо улыбнулась.

— Всеслава сегодня не будет. Тишки тоже. У князя пир в честь послов скельдианских, им быть положено. Стало быть со мной день скоротаешь коль непротив.

— Что ты! Куда же против-то?

— И ладно. Чаем травяным тебя напою да угощу пирогом. Всеслав до них большой любитель.

Я согласно кивнула. После всех переживаний и тревожного сна не мешает подкрепиться.

Василек проснулся, вытянулся и поглядел на меня. Помнит, подлец, кого ночью испугал!

Варвара быстро накрыла на стол и села напротив.

— Как в Трайте живется? — спросила.

— Не знаю уж. Не разобрала еще. А ты сама откуда?

Женщина улыбнулась.

— Издалёка. Дальше твоего мой дом. У самых гор, что от Южного моря Беларду скрывают.

Промолчала я. Не слышала о месте таком, не ведала.

— Пешая шла?

Варвара заливисто просмеялась.

— Ноги бы стерла. Верхом само собой.

— Давно ты Всеславу помощница?

— Семнадцатая зима минула, — в голосе ее будто грусть мне почудилась.

— И не надоело?

— Судьба моя. Разве ж надоест?

Я откусила от пирога. Не зря старик-заклинатель так любит их. На диво он удался.

— А в чужих края бывать доводилось, а, Варвара?

Чародейка улыбнулась.

— Довелось и не раз. Всеслав князю служит, а я при нем. Князь заграницу, заклинатель с ним да и я, помощница.

— И где были?

— В Зарецком княжестве, в Гачине, Рхасии, Герклате, Ельнии.

— И в самой Ельнии? — не выдержала я.

— Случилось.

— А в Скельдиании? Северное море ты видела?

Варвара покачала головой.

— Не довелось. Да и что там смотреть-то? Холод, ледяные горы, воды темные да небесный свет? В тот суровый край не каждый ехать отважится. Послы скельдиан сами к нам едут с грамотами от конунгов своих.

— И теперь приехали?

Варвара кивнула:

— Ты уж им попасться пути успела. Чего ж спрашиваешь?

И вправду? Чего ж я?

— Ну, поели и будет, — решительно проговорила Варвара. — Уберем и делом займемся. Тишка тебя читать учил?

— Учил. Да только не шибко вышло.

— Ну, может, со мной шибче пойдет, — усмехнулась чародейка. — Золотых гор этот плут еще не обещал?

— Горы не обещал. Откуда ж они у скомороха?

— Тишка тот еще гусь. Боги его даром наградили. К словам его прислушайся. Коль скажет что, запомни.

* * *

С самого утра я в Дом Предсказаний уходила. Лишь с Хельгой словом редким обмолвлюсь. Ни Велимира, ни племянника его (чтоб его упырь за ногу ухватил!), ни Осьмуши бедного не видела.

Лишь однажды, когда Варвара меня послала Лесьяру записку передать, я с ведуном столкнулась.

— Куда спешишь, Вёльма? — лукаво улыбнулся он.

— К Хранителю иду.

— Совсем запропала ты что-то.

— Твоя правда, Ладимир. А ты… — хотела сказать да как в глаза ему посмотрела все напрочь и позабыла.

— К испытанию готовлюсь.

— Скоро ли?

— Скоро, Вёльма.

— Идти мне нужно…

— Погоди.

Ладимир взял мою ладонь и легонько сжал.

— Всеслав с Варварой тебя в девятом часу вроде отпускают?

— Откуда… — не договорила я.

— Вместе пойдем.

И ушел.

А я, как была, так и стоять осталась. Ни за что теперь без Ладимира домой не пойду!

Тишка-плут вольготно развалился на месте Всеслава, закинув ноги в ярких красно-зеленых с загнутыми носами черевичках. Выглядел он так будто и не слышал моего голоса. Знай себе сидит, да колокольчики на своем колпаке теребит. Их звон уж в ушах у меня стоит. Вот не выдержу, вскочу да выхвачу шапку треклятую у него из рук.

— И вста-ла о-на, в-з-мах-ну-ла рука-ва-ми а-лыми, и в-з-вилась птицей ог-не-н-ной, — читала я, водя пальцем по шершавому листу старой книги. — Фуух… Может, довольно, Тиша? А то уж пятый лист приканчиваем…

Шут только рукой махнул, встряхивая колпак. Колокольчики препротивно звякнули.

— И то правда, рыжая лиса. От твоего голоса у меня уж голова трещит.

— Ой ли? То не от меня, а от шапки твоей трещит.

Тишка хлопнул глазами.

— Ох, зла ты, лиса рыжая. Рыжая да бесстыжая. Ни стыда, ни совести, ни на грош покорности, — вздохнул шут.

Резко скинул со стола ноги, сел в кресле прямо будто наездник благородный в седле.

— Довольно уж мучиться мне с тобою. Читать научил и будет.

— А пишу-то я еще плохо.

— Варвара пусть учит. Что я вам, толмач какой? Без меня вон князь и дня обойтись не может.

Тишка важно надулся и упер руки в бока.