Раб лампы

«…Плата за нехитрый процесс согревания остывающих костей… Прихватить девочку дряхлеющему плейбою было нетрудно — его портреты с детства окружали камышинскую брошенку»— читала на следующий день скромный бухгалтер из города Камышина Инна Павловна Сёмушкина свежий номер газеты «Золотой дождь». Строчки плыли из-за слёз. Инна Павловна чувствовала себя подопытным кроликом под внимательными взглядами сослуживиц. Они-то с самым сочувствующим видом и принесли утром газету. И ждали, когда Инна Павловна дойдёт до главного момента. Вот! Глаза круглые, губы дрожат, дыхания нет — дошла!

«…Как стало известно корреспонденту „Звездобратии“, восемнадцать лет назад Щеднов был в Камышине проездом в составе участников агитпоезда „Мирный космос против космических войн!“… Достаточно взглянуть на снимок, чтобы сходу подметить удивительное портретное сходство… Как призналась корреспонденту „Звездобратии“ мама самой Тони Инна Павловна Сёмушкина…»

— Я ни в чём не признавалась никакому корреспонденту! — закричала Инна Павловна на всю крохотную бухгалтерию. И, уже падая в обморок, успела добавить: — Мне не в чем признаваться!

Но было уже поздно.

«Как стало известно компетентным московским репортёрам, символ советской морали Александр Щеднов совершил инцест с собственной незаконорождённой дочерью…»

— это корреспонденту киевской газеты «Уси зирки» по имени Егорик Яцунок предстояло заменить карбюратор на «Ямахе».

Потому что Егорик оставил на зиму бак полупустым, полагая, что и так сойдёт, а хрен сошло, потому что топ-ливо кругом поганое, и все сопли попали в карбюратор, и мембрана с иглой и пружиной полетели к чёртовой матери, а установились ясные дни, и надо со всеми начинать выезжать в концерт-бар «Гараж»…

Короче, как всегда, выехать удалось на Москве — «Звездобратия», этот вечный источник запчастей и выпивки, не подкачал и на этот раз.

Щедновский инцест кукарачиного производства дал Егорику аж четыре сотни, чего вполне хватило и на карбюратор, и на новые «дольчики» для Лильки, и подъезд к концерт-бару совершился самым громким образом, и длиннобутылая Лилька выставила свои ходули, — не так ходули, как «дольчики», ясное дело, — и было всё чики-чики.

«Наши читатели уже знают об отвратительном поступке некогда галактического посланца советской эпохи, теперь превратившегося в омерзительную пародию на самого себя. Вся Москва сейчас обсуждает новый поворот, который случился в этой бразильской мыльной опере: незаконнорождённая дочь Александра Щеднова уже в интересном положении. Что действительно интересно в положении юной Тони Сёмушкиной, это как её ребёнок будет назвать Щеднова — ещё „папа“ или уже сразу „дедушка?“».

Конечно, никакого такого поворота не случилось нигде, кроме обесцвеченной пергидролью девятнадцатилетней головки корреспондентки газеты «Весь бомонд — Барнаул» Ирочки Бекеши.

Но у неё было святое алиби: так она зарабатывала маме на по-настоящему дорогой подарок ко дню рождения — часики «Своч» на красном ремешке.

Мама ведь их давно заслужила, а Ирочка никогда не переставала относиться к маме трепетно, даже несмотря на то что та устроила прошлым летом из-за аборта, выставив Севу взашей, так и не дочухав, что это была

real love,
yeah, baby!
the one you’ll never ever find![15]

(дальше идёт рефрен и второй куплет с проигрышем).