«Работа мечты». За кулисами индустрии моды

Антрополог Джонатан Фридман проиллюстрировал эту дифференциацию, проанализировав диалектические отношения между понятиями «туземец» и «космополит», и определил в этих рамках категорию «космополитической элиты» (Friedman 1999; Friedman 2002). Эта категория является основополагающей для моего исследования, поскольку большинство работников сферы моды, с которыми я встречалась, подпадают под нее в силу своей мобильности и транснациональной идентичности. Две следующие ситуации демонстрируют космополитизм в действии. В каждой из них проявляются различные и дополняющие друг друга грани этого дискурса, в рамках которого классовые проблемы и символическое и фактическое доминирование, порожденные глобализацией, становятся одновременно более заметными и туманными.

Хлоя

Я познакомилась с Хлоей на парижской ярмарке независимых дизайнеров-мастеров. Это мероприятие проводится раз в год вблизи канала Сен-Мартен в Париже. Хлоя выставляет там свои кожаные сумки ярких цветов. Она разговаривает со мной как с потенциальной покупательницей, рассказывает о своей продукции и источниках вдохновения: «У меня этническая тематика, потому что я люблю все этническое. Масаи, индийская стража, везде узоры, цветовые контрасты, очень крутые, я такое обожаю». Когда я спрашиваю, шьет ли она эти сумки сама, она говорит мне с заговорщицким видом: «[У меня есть] проект в Шанхае, там живет мой двоюродный брат, который занимается производством. Это обходится намного дешевле, почти даром!»

Хлоя — идеальный представитель космополитической элиты. Она родом из Парижа, но, несмотря на свой юный возраст, успела пожить в Шанхае, Аргентине и Лондоне. В Париж она вернулась ради моды, которая, по словам Хлои, «у нее в крови», поскольку ее мать — модельер, а сестра — дизайнер ювелирных изделий. Однако ей здесь скучно, потому что она «себя тут больше не видит»: город, по ее мнению, «ужасно провинциальный и разобщенный», хотя есть и преимущество — возможность сбежать за город на выходные. Судя по ее словам, Хлоя видит себя гражданином мира: она больше не идентифицирует себя с местом происхождения и проживания, которое ей не нравится именно потому, что в нем слишком много границ и оно слишком локально, что полностью соответствует дискурсу космополитической элиты, описанному Джонатаном Фридманом (Friedman 1999). Для антрополога космополитизм подразумевает с идеологической точки зрения способность дистанцироваться от места проживания и рождения. Для представителей космополитической элиты культурная идентичность не определяется местом рождения или гражданством. Культурное разнообразие потребляется в качестве продукта — например, еды или музыки; оно также присваивается в эстетической форме, через моду или декоративные изделия, которые обычно описываются как этнические. Образ этой космополитической элиты лишен принадлежности к какой-либо географической точке с местными особенностями или к социальной среде. С другой стороны, местные особенности ценятся, если находятся не на своем месте, а где-то еще, где свое место определяется не географически, а через социальный класс и тип пространства[56]. «Где-то еще» — это иногда пространственная, но прежде всего социальная и культурная едва уловимая инаковость. «Где-то еще» — это целая коллекция эстетических представлений, в которой можно черпать вдохновение и где масаи и индийская стража являются частью одного и того же этнического целого, различаясь лишь узорами и цветами.

Микаэла