«Работа мечты». За кулисами индустрии моды

Когда мы подъезжаем, нас встречает юноша лет двадцати. Он приветствует нас с застенчивой улыбкой и, краснея, сопровождает нас на съемочную площадку. Несмотря на то что мы опоздали всего на двадцать минут, большая часть оборудования уже установлена. Пространство разделено на два уровня: большая комната является одновременно площадкой для фотосессии, примерочной и зоной отдыха; а на антресольном этаже над ней расположена гримерная. Мирьяну, топ-модель, выбранную для съемки, уже готовят австрийский визажист и французский парикмахер. Внизу лестницы, где находится гардероб, Анни, помощница Мии, уже вытряхнула из сумок одежду и рассортировала ее по цветам (а также, вероятно, исходя из других критериев, которые мне неизвестны). Под антресолью стоит большой черный кожаный диван, перед ним — кофейный столик из дымчатого стекла, а на нем — корзина с выпечкой, где осталось всего два круассана. Мы опоздали, и все вокруг напоминает нам об этом.

Я никого здесь не знаю и впервые ощущаю стресс Мии в рабочей ситуации. Я представляюсь Анни, которая говорит со мной по-итальянски и рассказывает, что она наполовину француженка, наполовину итальянка и долгое время жила в Риме. Также я знакомлюсь с Риккардо, ассистентом фотографа, тоже итальянцем, и, наконец, с самим фотографом — ее, кажется, мое присутствие раздражает. Все одеты в черные джинсы и джемпера. Мия тоже, но на голове у нее пышная круглая меховая шапка, тоже черная, — это придает наряду эксцентричность, что как нельзя лучше соответствует характеру Мии. Она подходит к одежде и начинает ее рассматривать, перебирать, комбинировать. Итогом процесса станут наряды, которые наденут модели для съемки и которые, вместе с макияжем и прической, составят так называемый «лук» (look).

Я делаю себе кофе в капсульной кофеварке Nespresso и сажусь на диван. На полу передо мной лежит огромное черное полотнище, занимающее половину комнаты и сливающееся с черной стеной. Это сцена, фон, на котором будут сфотографированы модели; декорация, которую позже изменят и отретушируют фотограф и ее помощник-ретушер. Между черной тканью и полом недалеко от генератора и осветительных приборов проходят толстые кабели. Все необходимое оборудование для создания мечты и придания ей блеска. Риккардо, ассистент фотографа, с помощью молодого человека, открывшего нам дверь, расставляет прожекторы и регулирует их интенсивность. Площадка готова.

Через несколько минут Мирьяна спускается из гримерной. Прежде я ее никогда не видела, но накануне Мия мне подробно ее описала, расхваливая на все лады: она хотела дать мне понять, насколько Мирьяна блестящая топ-модель, как она очаровательна, как хорошо зарабатывает, владея вдобавок чудесной квартиркой в XVII округе Парижа. Сидя внизу, первое, что я вижу на лестнице, — это ноги, обутые в маленькие белые тапочки, подобные выдают постояльцам дорогих отелей, и подол белого халата. Спустившись, она тепло приветствует Мию, которая обращается к ней «amore». Хотя я сижу всего в метре от нее, Мирьяна не удостаивает меня взглядом и принимается болтать с Мией, повернувшись ко мне спиной. В этот момент фотограф резко напоминает, что не стоит задерживать съемку. Тогда Мия просит Анни дать Мирьяне первый подобранный наряд, хотя сама стоит прямо перед ней, а помощница находится в другом конце комнаты.

Без колебаний и нисколько не смущаясь, Мирьяна сбрасывает халат и оказывается практически обнаженной. Задним числом я осознаю, что этот жест был настолько естественным, что мне и в голову не пришло отвернуться, как того требовало бы уважение к чужой частной жизни. Вся обстановка способствует тому, что я чувствую себя вправе смотреть на Мирьяну, как будто ее тело в определенном смысле для этого и предназначено. На ней зрительно сливающиеся с кожей стринги телесного цвета — из-под них свисает голубая ниточка гигиенического тампона, — и компрессионные чулки, также телесного цвета. Это худосочное тело, которое чулки помещают в медицинский контекст, а нить тампона заставляет выглядеть шокирующе откровенно, вступает в противоречие с образом топ-модели, какой мне описывала Мия.

Меня терзает противоречивое чувство: понимая, что в данном контексте нагота модели абсолютно банальна и что созерцание ее тела является частью игры, я все же подавлена обилием полученной информации о человеке, с которым даже никогда не общалась. Вид ее обнаженного тела подсказал мне, что у нее менструация и проблемы с кровообращением. Уступки, на которые должна пойти моя стыдливость под напором непривычной для меня откровенности, свидетельствуют о том, что тело модели — прежде всего рабочий инструмент, который она предоставляет в распоряжение других людей для создания образов.