Работа над фальшивками, или Подлинная история дамы с театральной сумочкой

— А что Андрей Наков? Не пробовали еще раз обратиться к нему? Может быть, он что-то вспомнил? Или нашел утраченные документы? Или придумал, на худой конец, что-нибудь веселенькое и позитивное?

— Нет, но мой приятель обещал еще раз поговорить с ним «по душам». Если по этой линии появится любое движение до выхода книги, то я непременно вставлю полученную информацию в текст в качестве постскриптума. Все равно после публикации на него насядет какой-нибудь негуманный журналист, а то и несколько, так что давать комментарии ему придется. Перефразируя русскую пословицу: «Взялся издавать каталог-резоне, не говори, что не знал, что можешь оказаться в… газете». И вот еще одна деталь этой истории, на которой я, кажется, не акцентировал ваше внимание. «Портрет Яковлевой» много раз менял владельцев. Он дошел в своем экспозиционном и коммерческом росте до выставок в знаменитых музеях и баснословных сумм в европейской валюте. Но экспертное его сопровождение исчерпывается «филькиными грамотами» Баснер и Накова. И химико-технологической экспертизой доктора Ягерса, на котором, как говорится, пробы ставить негде. Отчего никто из этих важных европейских кураторов не спросил: «А где полноценные экспертизы? Где доказанный провенанс? Что это за номера на обороте?» Меня в свое время упрекала прогрессивная общественность, как это я посмел купить (не продать, а купить!) картину без экспертизы. А в случае с картиной Джагуповой никто таких вопросов не задает. Просто публикуют в каталогах, восхваляют в прессе, выставляют в музеях и просят двадцать два миллиона евро. Разве это не политика двойных стандартов, как любят говорить у нас чиновники МИДа?

— А доктор Елена Баснер? Ведь, судя по всему, она ближе всех стоит к истокам этой печальной истории. Не получилось взять у нее объяснения?

— Пока нет. Как-то все не с руки.

— Как думаете, будет она каким-нибудь образом реагировать на рассказанный вами сюжет?

— Откуда же мне знать? Ведь придется объяснять, где и при каких обстоятельствах она видела эту картину и на каком основании писала свое заключение. Рассказать подробно про разночтения с подписью, датой и размерами. Вряд ли удастся отговориться беспамятством. Все же это «Малевич». Непосредственный предмет ее многолетних исследований. Задача не из простых, доложу я вам. Но, я думаю, ее «мозговой штаб» справится. А общество ему поверит. Помните, как сказал Бродский, «если Евтушенко против колхозов, то я за». Мы ведь все за Бродского. А значит, за колхозы. То есть за раскулачивание?! Но, если серьезно, то вопросы должен задавать прокурор. А где же вы найдете в современной России такого прокурора? Она же не оппозиционер какой-то, не отщепенец и «яхту не раскачивает». Скорее наоборот, придает ей устойчивости и стабильности своим корпулентным составом. Плоть от плоти, так сказать.

— То есть все так и умрет, как умерли Джагупова с Яковлевой?

— Полагаю, что да. Разве что удастся найти еще что-нибудь «зубодробительное». Художественная литература и всевозможная боевая публицистика меня не очень интересуют. Хочется документа. Мандата или протокола, входящих — исходящих номеров, чтобы было на что ссылаться. К сожалению, для меня закрыт ведомственный архив ГРМ и конкретно архив Лепорской. Там должно быть много интересного и в том числе по нашей теме. Есть, однако, два момента, которые потенциально содержат в себе возможности развития в правовом поле. Первый связан с исчезновением двух дел из фонда Марии Джагуповой в ЦГАЛИ. Списка ее работ и конспектов лекций Казимира Малевича. На мой взгляд, оба эти материала имеют неоспоримое культурное значение и, таким образом, их хищение — если произошло именно оно, а не архивная «закладка» материалов в другой фонд — подпадает под действие статьи 164 УК РФ — «Хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность». Наказывается это деяние довольно строго. Если совершено группой лиц, то до пятнадцати лет. Что-то мне подсказывает, что срок давности по этому эпизоду мог еще и не наступить. Но, честно говоря, это не мое дело. Пускай Российское государство в лице своих многообразных органов, псевдоподий и щупалец само заботится о сохранности своих архивов. Позор, если оно униженно утрется в этом вопросе так, как оно многократно утиралось в связи с музейными махинациями, продажами и воровством.

— А второй пункт, где могут возникнуть правовые последствия?