Работный дом

– Ваше величество, Вэй Инло все-таки девушка, если она в такую метель будет совершать поклоны в течение двадцати четырех часов, то, боюсь, замерзнет до смерти!

– Я дал ей возможность выбрать, – возразил император, бросая на стол докладную записку. – Она не ценит моего доброго отношения!

– Ваше величество…

«Или ты идешь и говоришь Фухэну, что ты никогда его не любила, а все время обманывала ради богатства и статуса, или будешь ходить вокруг дворцов, начиная от дворца Цяньцин, совершая поклон каждые три шага и признавая свою вину, в течение двадцати четырех часов. Выбирай одно из двух. Как только наказание будет исполнено, ты сможешь вернуться во дворец Чанчунь».

И что же она выбрала?

Это было очевидно.

Сквозь вой метели и ветра до императора доносился крик:

– Ваша служанка заслуживает смерти за свои проступки!

Снег сыпался сплошной пеленой. Все лицо, волосы, плечи Вэй Инло покрылись белоснежными хлопьями.

Ее шаги были нетвердыми, тело окоченело от холода, и такой же холод охватывал ее сердце.

Внезапно над головой девушки появился черный зонт из промасленной бумаги.

Инло медленно подняла голову и увидела рядом с собой Юань Чуньвана, который держал зонт над ее головой.

– Тяжко? – спросил юноша.

– Тяжко. – Она закашлялась. – Зато потом я больше не буду страдать. С сегодняшнего дня нас больше ничего не связывает, мы теперь чужие люди.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Чуньван. – Пойдем. Остаток пути я пройду вместе с тобой.

Вэй Инло сама выбрала такой вариант, поэтому Чуньван не мог нести ее или даже просто поддержать под руку. Все, что он мог, – это держать зонт над ее головой и идти рядом.

Снег и ветер хлестали его по щекам, вся его одежда промокла, но ему было как будто все равно. Он сопровождал ее до тех пор, пока они не дошли до павильона Янсинь.

– Пришли.

С трудом поднявшись с земли и разлепив посиневшие от мороза губы, Вэй Инло произнесла:

– Иди, тебя могут увидеть… Если заметят, что ты помогаешь мне, у тебя могут быть неприятности.

Чуньван скрылся за стеной.

Вэй Инло заставила свое тело двигаться дальше. Колени уже потеряли всякую чувствительность, каждый шаг давался с большим трудом. А в жилах, казалось, текла не горячая кровь, а талый снег.

– Госпожа императрица, – пробормотала она и, полная решимости, шатающейся походкой побрела к павильону Янсинь. Подойдя к воротам, она протянула к ним побагровевшую от холода руку. Внезапно в глазах у нее потемнело, и Инло потеряла сознание. В последний миг, перед тем как свет погас в ее глазах, она заметила силуэт бегущего к ней человека.

Кто это мог быть?

Вэй Инло попыталась открыть глаза, но веки стали свинцовыми и даже не дрогнули.

Ее держали в объятиях сильные мужские руки.

= Тем временем во дворце Чанчунь=

Из окна беседки высунулась чья-то рука и поймала снежинку на ладонь.

Тот же самый снег, доставивший столько мучений и страданий Вэй Инло, заставил Эрцин испытать облегчение.

– Эрцин, – спросила Минъюй, подойдя из-за спины, – ты счастлива?

– Почему ты спрашиваешь? – Бывшая служанка продолжала смотреть на снежинку у себя на ладони.

– Мы с тобой вместе пришли во дворец, чтобы прислуживать императрице, долгое время ели и спали вместе, вдвоем выполняли поручения госпожи…

– Минъюй. – Эрцин с улыбкой повернулась к бывшей подруге. Ее замысловатая прическа была богато украшена сверкающими жемчужинами. – Что ты все-таки хочешь сказать?

– Мне кажется… – ответила, поколебавшись, Минъюй, – мы не виделись всего несколько дней, а ты как будто стала другим человеком. Я тебя совсем не узнаю.

Прежняя Эрцин была очень осторожной, никогда не говорила лишнего, ее заботили лишь повседневные дела и житейские вопросы.

Таким горничным очень легко угодить своему хозяину.

Даже хозяйки других дворцов ставили Эрцин в пример своим служанкам и называли ее самой способной из окружения императрицы.

Зная ту Эрцин, сложно было привыкнуть к Эрцин теперешней.

На ней была расшитая узорами одежда из дорогих тканей, на шее и в прическе сверкали украшения из драгоценных камней. Глаза лучились радостью и самодовольством.

Как будто она намеренно хвасталась своей успешностью перед другими людьми.

– Мой статус изменился, естественно, я уже не та, что была прежде, – всё с той же улыбкой продолжала Эрцин. – Но я никогда не забуду нашу дружбу. Я больше не смогу прислуживать императрице, поэтому ты должна позаботиться о ней вместо меня.

Минъюй помолчала немного, а затем, не выдержав, спросила:

– Эрцин, ты считаешь, что поступила правильно?

Возможно, в других дворцах и не были осведомлены об отношениях Вэй Инло и Фухэна, но во дворце Чанчунь все о них знали.

Как можно выходить замуж за Фухэна, зная, что он всем сердцем любит Вэй Инло? Разве правильно вот так безжалостно разлучать влюбленных?