Работный дом

– Я вдруг вспомнил, что мне еще нужно кое-что сделать, а ты ложись спать.

Глядя вслед уходящему владыке, Юйху удивилась:

– Госпожа, что сегодня с его величеством? Он как будто чем-то сильно озабочен.

Благородная супруга Чунь задумалась и спросила:

– А какой сегодня день?

Тем временем во дворце Чанчунь императрица уже готовилась ко сну. Она сидела перед зеркалом, Вэй Инло одну за одной вынимала шпильки из ее прически. Оставалась еще почти половина, когда со двора послышались крики:

– Император прибыл!

Двери в покои отворились, и вошел император. От него исходил обильный винный дух.

С наполовину распущенными волосами императрица поднялась, чтобы поприветствовать его.

– Ваше величество… Почему вы здесь?

Император, казалось, был сильно пьян. Он какое-то время пристально смотрел на нее, а затем крепко сжал ее руку:

– Сегодня день смерти Юнляня.

Императрица застыла в изумлении.

– Я сам дал ему имя Юнлянь, рассчитывая, что он станет моим наследником, – начал император немного заплетающимся языком. – И он не обманул моих ожиданий. Умный, усердный в учении, прилежный! Когда Юнляню было восемь лет, я взял его на охоту в Мулань. Он смог застрелить орла и сам принес его мне…

Он рассказывал разные случаи из жизни Юнляня, вспоминая мельчайшие подробности, словно словоохотливая старая нянька. По мере того как императрица слушала его рассказ, ее глаза наполнялись слезами. Она понимала, что император пьян, ведь, будучи трезвым, он не был таким сентиментальным.

– Ваше величество, – участливо произнесла императрица, усадив Хунли на ложе рядом с собой. – Когда Юнлянь умер, вы на пять дней отложили все государственные дела, чтобы предаться скорби. Это ли не пример самого любящего на свете отца?

– Ха-ха, – засмеялся Хунли. Но это был смех сквозь слезы. – Какой отец на этом свете не будет горевать по поводу преждевременной кончины своего малолетнего сына?

– Император может скорбеть только в трех случаях, – печально ответила его супруга. – По случаю смерти родителей, по причине серьезных природных катаклизмов, а также если страна терпит крах. Во всех остальных случаях, ваше величество, вы просто не имеете права этого делать.

Император, который уже готов был разрыдаться в голос, сдержал слезы и пробормотал:

– Так и есть. Я – сын Неба, не только один Юнлянь, но и весь народ – мои сыновья и дочери. Поэтому, как бы ни винили меня за бессердечие и безжалостность, я не могу плакать.

Императрица вздохнула и обняла супруга.

Во дворце Чанчунь воцарилась тишина. Вэй Инло находилась неподалеку и наблюдала за происходящим. У нее всегда было сильное предубеждение против императора. Она видела в нем множество недостатков, считая во всех отношениях недостойным императрицы. Лишь своим происхождением он превосходил ее.

Оказалось, что у него тоже есть свои раны и своя боль.

По сути, статус императора обязывал ко многому. Он даже не имел права плакать. Только в состоянии подпития мог проронить слезу. И то лишь в присутствии человека, который смог бы сохранить это в тайне.

Хунли уткнулся в плечо супруги и тихо сказал:

– Лекарь утверждает, что младенец в твоей утробе – непременно мальчик.

– Да, – кивнула она.

– Я знаю, это Юнлянь, он собирается вернуться к нам.

Императрица вздрогнула, но не стала возражать, чтобы не разрушить его мечты.

– Юнлянь был умен и красив! Ему не было равных, и он был моим любимым сыном. Мне очень горько, что его нет с нами. И с каждым днем эта скорбь все сильнее, – признался Хунли. – Но теперь он снова вернется к нам! И мне не нужно будет больше переживать о его смерти… Императрица, разве ты не рада, что он опять будет с нами?

Слезы безостановочно текли из ее глаз. Это была и ее мечта. Как часто она просыпалась ночью в слезах и щупала постель рядом с собой, мечтая коснуться нежного детского личика.

И чтобы утешить Хунли, который переживал не меньше, императрица опять кивнула.

Хунли обрадовался как ребенок, в его блестевших от слез глазах мелькнула надежда.

– Спроси его, винит ли он меня за то, что я все время был занят государственными делами и даже ни разу не обнял его? Хочет ли он по-прежнему быть моим сыном?

Императрица положила его руку на свой округлившийся живот.

– Дитя мое! Твой отец хочет знать, винишь ли ты его за то, что он все время был занят государственными делами и даже ни разу не обнял тебя? Хочешь ли ты по-прежнему быть его сыном?

Их пальцы сплелись воедино. Они оба почувствовали толчки в животе будущей матери, ощутили биение новой жизни.

Фуча с улыбкой подняла голову и уже открыла было рот, собираясь сказать что-то ободряющее, чтобы рассеять печаль императора, но внезапно осеклась.

Император мгновенно протрезвел:

– Что с тобой?

Лицо императрицы вмиг побледнело, пот заструился по вискам. Она тяжело задышала, а затем обхватила руками живот и закричала:

– Как больно! Как же болит живот…

Глава 104. Роды

Стояла поздняя ночь, но во дворце Чанчунь ярко горели огни, повсюду мелькали людские тени.