Работы о Льве Толстом

Две первые главы книги Урусова заняты анализом кампании 1812 г., который очень сходен с соответствующими главами «Войны и мира»; третья глава посвя­щена «основным законам стратегии». Тут вступает в свои права математика: «Слово закон принимается здесь в смысле математическом, то есть как выраже­ние ряда явлений минувших и грядущих». Начинаются вычисления и формулы. Основные законы — «законы изменения масс армий»; делаются математические обобщения, касающиеся убыли войск при наступательных и оборонительных действиях. Следующая глава описывает кампанию 1813 г., и найденные форму­лы прилагаются к фактам. Глава пятая, особенно важная для Толстого, озаглав­лена — «Законы сражений». Ее главная тема — вопрос о понятии «быстроты и натиска», которое, в переводе на математический язык, обозначается словами живая сила. Снова идут формулы и формулировки — вроде: «сила нападающего выражается живою силою массы М¹\ то есть произведением из половины массы на квадрат скорости». В заключение ставится вопрос, чему надо приписать ус­пехи Наполеона, выигравшего более 50 сражений: «Говорят, что Наполеону благоприятствовала фортуна; говорят, что он был гений, чародей, антихрист: все это может быть, но от этих определений нам не легче; причины остаются скры­тыми. Но как только понятие о причинах отбрасывается и мы просто ищем закон явлений, те условия, при которых явление совершается, — тотчас же обнаружи­вается, что действие сказанных причин выражалось в быстроте и натиске, то есть в скорости и массе». Все эти рассуждения, законы и формулировки использова­ны Толстым — начиная с вопроса о роли Наполеона и полководцев и кончая математической терминологией. Самый стиль военно-теоретических глав рома­на совершенно совпадает со стилем Урусова. Эти главы, очевидно, вырабатыва­лись совместно. Математическая терминология то и дело внедряется в язык Толстого: «Французское войско (по той стремительной силе движения, увели­ченного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже над­вигалось само собой на русское войско... Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии» и т. д. Вся книга Урусова построена на стремлении открыть законы войны при помощи математического анализа. Приемы математического анализа бесконечно малых (дифференциальное ис­числение) применяются Урусовым и к общим вопросам истории. Так, например, Урусов пишет: «Главное препятствие к открытию законов нравственно-физиче­ских заключается в двух обстоятельствах: первое то, что в мире физическом всякая зависимость (функция) непрерывна, тогда как человеку, как существу по преимуществу нравственному, все явления, все зависимости представляются прерывными; второе, что явления общественные, весьма часто, и даже большею частию, приводят к функциям прерывным, с которыми обращаться мы не умеем. Непрерывные функции суммуются (интегрируются), но элементы, которые суммуются, неизвестны и невообразимы. Прерывные функции не суммуются, но элементы известны и вообразимы. Общие истины, общие законы, общие правила человеку доступны, но развитие множества из единства — недоступно. Эта двойственность функции есть лучшее доказательство двойственности при­роды и существования мира нравственного. При таких обстоятельствах, для устранения затруднений анализа, человек придумал комбинацию прерывного с непрерывным: прерывные элементы уменьшаются и вносятся в сумму или же, видоизменяя суммование, прилагаем его к элементам без всякого их изменения». Это рассуждение о функциях находим в «Войне и мире». Том V (по изданию 1869 г.), вышедший после книги Урусова, открывается вступлением: «Для чело­веческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку ста­новятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого-то произвольного деления непрерывного движения на прерывные едини­цы проистекает большая часть человеческих заблуждений». Далее, приведя при­мер об Ахиллесе и черепахе, Толстой переходит к математике и, изложив сущность диференциального исчисления («эта новая, неизвестная древним, отрасль мате­матики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, т. е. такие, при которых восстановляется главное условие движения» и т. д.), продолжает: «В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же. Движение человечества, вытекая из бесчисленного количе­ства людских произволов, совершается непрерывно. Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерыв­ного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает про­извольные, прерывные единицы». Это рассуждение о допущении прерывности в истории приводит к тезису: «Только допустив бесконечномалую единицу для наблюдения— дифференциал истории, т. е. однородные влечения людей — и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории».