Работы о Льве Толстом

Как видим, Толстой использовал здесь мысль Урусова и, развив ее, пришел к новому выводу и к новому понятию — «дифференциал истории», слегка намеченно­му у Погодина. Еще до выхода V тома Урусов пишет Толстому (16 ноября 1868 г.): «Жду с нетерпением ваших сообщений о дифференциале истории. Можно бы было прочесть их обществу математиков, но к сожалению, и там идут такие интриги про­тив Юрьева и меня, что я решился на заседания не ездить и ничего не сообщать. Везде мерзость! Утешает меня очень Юрьев. Недавно приезжает ночью, застает меня в постеле и сообщает, что есть возможность открыть универсальный принцип фи­зической природы; возможность зависит от интегрирования одного уравнения; общее же решение всех подобных уравнений предложено в моей новой французской книге; остается из общего вывести частное. Тотчас же взялся я за отыскивание это­го частного, а Юрьеву останется перевести решение с языка математического на простой: если это удастся, то природа будет в наших руках. Вы понимаете, как меня задевает за живое ваш дифференциал истории: если это правда, что вы его нашли, то и нравственно-физические законы будут в наших руках... Вам необходимо знать, что дифференциал истории должен иметь то свойство, чтобы из суммы дифферен­циалов происходил закон (а не причина) событий. Если вы ищете причину, то не найдете; если же закон — найдете. Если вы ищете то самое для событий, что Сережа[549]ваш нашел в лесу (возле или после березы всегда растет сосна или ель), — вы найде­те: ибо за некоторым событием непременно следует другое событие и остается толь­ко определить, какое именно за каким следует. Думаю, что это самое разумеете и вы, когда упоминаете о дифференциале. Только заметьте, что человеку доступны одни только истины общие, бесконечное же разнообразие развития множества из единст­ва (дифференциалы из сумм) человеку недоступно, и вы составите исключение, если определите и уловите дифференциал. Я полагаю, что вы нашли то, что в математике называется первою производною. Производная почти всегда имеет прочное конечное значение, но дифференциал есть неизмеримое произвольно-малое количество».

Это письмо характерно тем, что в нем Урусов — не просто единомышленник и друг, а руководитель и советник. Он следит за тем, чтобы Толстой не впал в ошиб­ки и не уклонился от намеченной задачи. Он постоянно беспокоится, как бы Толстой, которому выпало на долю быть главным проводником идей кружка, его «ударником», не сбился с правильного пути, не отошел бы в сторону. Каждый раз, как только он, при чтении корректур романа (а он не только читал, но иногда и вводил исправления), замечает, что Толстой не вполне следует его методам и со­ветам, он пишет письмо, в котором предостерегает, поучает и пр. Так, в письме, из которого я привел цитату о Бокле, Урусов уговаривает Толстого оставаться на почве математики: «Вы были на почве математики. Вы первые возымели мысль открыть исторические законы объективные (не субъективные, то есть не юридиче­ские). Математика может предсказать, выиграется ли мое дело в окружном суде, — подавно она может открыть законы войны. По Вашему указанию я занялся и сделал первые открытия в моем "Обзоре" Устраняя причины (то есть предшест­вующие явления за собою последующие), я показал, что законы могут быть откры­ты и даже открыл закон усиления и исчезновения армий. Существование матема­тических законов не только не отвергает, но, напротив, утверждает существование свободы. Я только угадываю и говорю: такое-то событие совершится. Но угадывать не значит подгонять... Вы встали на математическую почву, а теперь все делаете, чтобы соскочить с нее на почву произвола. Произведение из массы на скорость, или на функцию скорости, пути (пространства) и времени, — это формула математи­ческая, но М. х произвольная» и т. д.

В другом письме Урусов возражает против второй главы VI тома (посвященной вопросу о партизанской войне), в которой Толстой воспользовался некоторыми идеями Ж. де-Местра и Прудона и подверг критике военную науку. Толстой иро­низирует по адресу тактиков и выдвигает значение «духа войска», который «есть множитель на массу, дающий произведение силы». Это метафорическое исполь­зование математики и самая критика военной науки вызвали у Урусова возражения, которые он и сообщает в письме к Толстому:

«Благодарю, милый Лев Николаевич, что не сердитесь, я это узнал из того, что получил корректуры. Очень наслаждался! В среду получил, в четверг отнес. У Рис- са мне сказали, что 3 корректуры пошлются Вам, а потому считаю долгом объяснить причину поправок, сделанных мною в первых страницах.

1°. На первой странице я старался изменить полемические упреки в вопроси­тельные; это необходимо потому, что многие историки смотрят на падение Го­сударств так: статуя гниет, уже совершенно сгнила, остается только дать ей толчок;