Работы разных лет: история литературы, критика, переводы

Среди изобилия явно подлинных имен и фамилий однополчан (Мокшанцев, Суханов, Хилобок, Зозуля, Омелечко, Сисейкин, Посаженников…) в стихах Арсения Тарковского встречается имя Ивана Хватова. Это герой многих стихотворений Тарковского, а также и других поэтов, печатавшихся в «Боевой тревоге». Собирательный образ красноармейца, отчасти подобный Василию (первоначально – Васе) Теркину, ранее придуманному соавторами по газете «На страже родины» Ленинградского военного округа (А. Твардовским, Н. Тихоновым, В. Саяновым, Ц. Солодарем и другими), был важен для газетной поэзии сразу в двух смыслах. С одной стороны, узнаваемая фигура постоянного героя позволяла выстроить в единую циклическую последовательность разные стихотворные миниатюры: фельетоны, аналитические разборы боев, назидательные инструкции, адресованные представителям многих военных профессий. С другой же стороны, наоборот, разрозненные боевые происшествия служили средством создания целостного характера бойца, словно бы день за днем несущего службу где-то по соседству с читателями армейской газеты.

В незамысловатых стихотворениях о Хватове автор порою позволяет себе исполненные сдержанной самоиронии формальные эскапады. Чего стоит, например, составная рифма «фокусы» – «старичок, усы» в четвертом из публикуемых ниже стихотворений или изысканно редкий метр (так называемый третий пеон) – в пятом. Из шести стихотворений Тарковского об Иване Хватове только два были пятнадцать лет назад опубликованы в малотиражном вильнюсском научном издании, прочие воспроизводятся впервые с 1942 года[594]. Цикл стихотворений о бойце Иване Хватове не является завершенным целым. Возможно, Арсений Тарковский со временем описал бы и иные страницы фронтовой жизни своего героя. Однако судьба решила иначе: служба в армейской газете прервалась внезапно и навсегда, и уже совсем иные контуры приобрела военная тема в судьбе поэта, в марте 1946 года подытожившего свой фронтовой путь в стихотворении «Дума»:

Когда была война, поистине, как ночь
Была моя душа. Но – жертва всех сражений –
Как зверь, ощерившись, пошла добру помочь
Душа, глотая смерть, – мой беззащитный гений…

1

Как Иван Хватов арестовал труса[595]

Ваня Хватов, наш герой,
Шел вчера к передовой;
И бойца большого роста
Он увидел возле моста.
«Здравствуй!» – «Здравствуй! Кто таков?» –
«Павел Силыч Пятаков.
Не люблю я зря хвалиться,
Ты б видал меня в бою:
Дай нарваться мне на фрица –
Я ему наподдаю.
Вместе мы пойдем с тобою,
Если ты – к передовой».
И пошли одной тропою
Пятаков и наш герой.
Вдруг – взлетел клубочек дыма,
Грянул выстрел, пуля – мимо.
Вскинул Хватов автомат:
«Эй, сдавайся, искалечу!»
И пополз Иван навстречу
Группе вражеских солдат.
То фашистская разведка
К нам зашла – в советский тыл.
Но стреляет Хватов метко:
Четверых уже свалил,
Пятый руки подымает:
– «“Языком” я быть желает,
Рус, сдаюсь!» – «Ну что ж, пойдем,
Будешь, немец, “языком”!»
Тут герой наш спохватился:
Где же Павел Пятаков?
Может, с пулей породнился,
Принял гибель от врагов?
Кличет Хватов – нет ответа.
«Павел! Павел!» – тишина.
Фриц вмешался в дело это:
«Битте, вот под куст она!»
«Павел, слушай, что ты – ранен?»
Тот дрожит, глаза открыл,
И ответ его был странен:
«Я не ранен… Я без сил!»
Ваня Хватов рассердился:
«Марш за мною! Ишь какой!
Ты в кого такой родился –
Воин с виду, трус душой?
Ты, брат Павел, скверных правил.
Трусить, видно, ты здоров.
Ты товарища оставил
Пред лицом пяти врагов.
Справедливый суд суров:
Он привьет тебе охоту
Храбрым быть и немцев бить.
Нашу русскую пехоту
Не дадим тебе срамить!»

2