Рабыня

– Хорошо бы. Я говорил с Дейвом. – Лина знала, что в «Клифтон и Харп» есть только один Дейв, Дейв Уайтхед, управляющий партнер фирмы, глава всех тридцати семи офисов по всему миру, начальник более двух тысяч юристов, известный коллегам как El Gran Jefe – «большой шеф», – и он на моей стороне. Я сказал ему, что жду, жду, все еще жду вас, Дэн. А сегодня вы говорите мне, что нужно подождать еще? Я хочу, чтобы это был последний раз, Дэн, последний раз, когда я слышу слово «ждать»…

– Я понял, Рон. Четко и ясно. – Дэн оторвал взгляд от телефона, посмотрел на Лину и устало помахал ей. Под глазами у него были лиловые мешки, обвисшие, как использованные чайные пакетики. Лина подошла к столу и уселась в свое обычное кресло, к слишком низкой спинке которого уже привыкла – почти удобно, если сидеть выпрямившись, не пытаясь расслабиться.

– А вот и Лина, – сказал Дэн. – Она только что вернулась из Ричмонда и готова сообщить нам о своих находках. Лина? – И он подтолкнул телефон в ее сторону.

Лина поерзала, расстегнула смокинг, от которого теперь явственно пахло дымом, и с вожделением, достойным более интересного объекта, подумала о кофе, который так и не выпила.

– Это была очень полезная поездка, – начала она, чувствуя, как отступает похмелье. – Я нашла несколько важнейших документов в архиве Белл-Центра. Судя по этим документам, в 1848 году у Джозефины Белл родился ребенок, и этот ребенок был продан некоему мистеру Калебу Харперу.

– Ближе к делу, Лина, – рявкнул Дрессер по громкой связи. – У нас есть истец? У нас есть конкретные имена?

Лина почувствовала на себе тяжелый немигающий взгляд Дэна и посмотрела ему прямо в глаза. Она осознавала, что Гаррисон сидит в кресле рядом с ней и наблюдает.

– Вообще-то, да, – ответила Лина. – Имя есть. Баттл. Джаспер Баттл. Он музыкант. Живет в Нью-Йорке.

Челюсть у Дэна отвисла, а брови взлетели вверх.

– Фантастика! Отличная работа, – произнес Дрессер уже тише, как будто отодвинулся от телефона. Послышалось шарканье людей, входящих в комнату, мягкие шаги по толстому ковру. – Лина, что вы думаете о его предыстории? Можно ли удостоверить его родство с Белл?

– Думаю, да. В этом направлении еще предстоит поработать. – Ее голос дрогнул, и она откашлялась. – Но, похоже, что он… законный наследник.

Лина почувствовала, что краснеет, и с нарастающей паникой подумала, как же она докажет, что Джаспер – потомок Джозефины. Станет ли он разговаривать с ней снова? Почему она не обхватила ладонями его лицо, почему ушла из его квартиры?

– Ну, с нетерпением жду встречи с ним, – сказал Дрессер.

Дэн наклонился к телефону и сказал с почти маниакальной убежденностью:

– Рон, даю слово – через несколько дней. Клянусь, бриф будет готов ко вторнику. Не позднее.

Гаррисон похлопал Лину по руке, и она повернулась к нему. «Вторник?» – произнес он одними губами с нарочитой четкостью и подразумеваемым возмущением. Сегодня пятница. Скоро вторник. У них, Гаррисона и Лины, четыре дня, чтобы составить и отредактировать бриф по юридически сложному, весьма спорному, возможно, историческому иску, который другие, вполне талантливые юристы предъявляли и раньше – и всегда проигрывали.

– Отлично, жду с нетерпением, – сказал Дрессер. – Мне пора, у меня люди. Дэн, спасибо за звонок.

Линия разразилась оглушительными гудками, и все трое вздрогнули в креслах от внезапного звука. Дэн нащупал кнопку, телефон отключился, и минуту казалось, что все они получили необратимые повреждения слуха или мозга. Лина почувствовала, как к ней возвращается жестокое похмелье.

– Что ж, рад слышать, что поездка окупилась, Лина, – сказал Дэн и энергично почесал голову, приведя в бурное волнение свои рыжие кудри. – Тащи сюда поскорее этого Баттла. Вторник, команда. Вы же слышали. В выходные работаем. У нас еще четыре дня.

Когда Лина вернулась за свой стол и закрыла дверь кабинета, чудовищность ее лжи вдруг навалилась удушающей тяжестью. Она ведь никак не могла доказать, что Джаспер – потомок Джозефины Белл, и, главное, он ведь ясно дал понять, что не желает участвовать в тяжбе. Об утренних событиях – ее поспешном уходе, сокрушенном выражении лица Джаспера – не стоило даже думать. Не сейчас. Нужно сосредоточиться, иначе дело развалится. Без ведущего истца не будет никакого иска о компенсации.

Лина сняла трубку и набрала номер Джаспера.

После нескольких неловких любезностей и умоляющего «пожалуйста» Джаспер согласился встретиться в главной библиотеке Нью-Йоркского университета – высокой башне из красного камня, известной своим парящим под открытым небом атриумом и весьма грамотными порнографическими граффити в ванных на третьем этаже. Джаспер шел к ней по огромному, облицованному мрамором залу, и поначалу Лина даже не узнала его. Исчезли рокерская развязность и черное одеяние. Теперь на нем были брюки цвета хаки и белая рубашка на пуговицах, манжеты почти скрывали татуировки; в руках он держал холщовый портфель. Лина ждала у стола выдачи и слышала, как его шаги эхом отдаются по камню.

Джаспер остановился перед ней и кивнул на стеклянную вращающуюся дверь.