Рабыня

Лина растерялась. Она не привыкла просить о помощи и не знала, как реагировать, когда ее предлагают.

– Спасибо, – только и смогла произнести Лина.

– На здоровье, – с притворно-серьезной улыбкой сказал Джаспер и встал. – Ладно, мне пора возвращаться.

Лина тоже встала, подошла поближе и обняла его. Он сделал забавное па, как бы отпрянув, но потом нежно поцеловал ее в щеку.

– Удачи тебе, Лина, – прошептал он ей на ухо.

Она дома в разгар рабочего дня! Лина сама себе не верила. В доме царила тишина, Оскара не было, а при дневном свете все казалось необычно ярким, словно в будние дни солнце светило сильнее.

Лина бегом поднялась по лестнице. Документ Норы, лежавший в белом конверте в ее сумочке на полу в спальне, так и остался непрочитанным. Поэтому Лина и вернулась домой в пятницу днем. Завтра в шесть утра она должна была встретиться с Гаррисоном в его кабинете, чтобы начать составлять бриф.

Но сначала – хлопчатобумажные перчатки. Хлопчатобумажные перчатки? Лина порылась в коробках с зимними вещами, в ящике с бельем, в ящике с носками. Перчаток не было, но она нашла чистую пару тонких хлопчатобумажных носков и надела их на руки. Норе бы понравилось, в этом Лина не сомневалась.

Рукам в носках было неудобно, но Лина кое-как открыла конверт и вынула страницы. Их было не меньше двадцати – толстая пачка мятой бумаги, исписанная аккуратным ровным почерком. Листки пахли сухо и сладковато, почти как жженый сахар. Лина села на кровать, скрестила ноги и начала читать.