Рабыня

Лина вернулась домой и немедленно начала собирать вещи для поездки в Ричмонд. Два брючных костюма, две блузки, пара джинсов, пижама, ручки, блокнот, ноутбук. Она собиралась торопливо, машинально и как будто в тумане, заслонявшем все мысли о Портере, Оскаре или Грейс.

Лина взяла пальто, чемодан и сумочку и вышла; ей не хотелось быть дома, когда вернется Оскар, возбужденный успехом и впечатлениями от выставки. Щелкнул засов, и Лина сошла на тротуар. Уличные фонари нависали над ней, отбрасывая широкие желтые круги яркого света ей под ноги. Она прошла через круг света, потом снова шагнула в тень, свет – тень, свет – тень. Это напоминало кинематографическое мелькание, Лина шла все быстрее, быстрее, быстрее, чемодан на колесах вихлялся позади нее по неровному асфальту.

Двенадцать тридцать, ночь, понедельник. Ее самолет вылетал в семь часов утра, нужно было куда-то деть примерно пять часов, прежде чем отправиться в аэропорт. Мимо Лины, держась за руки, прошла пара. Мужчина тянул за собой маленькую собачку на красном кожаном поводке. Женщина приглушенно говорила что-то в мобильный телефон, прижатый к подбородку.

Лина остановилась на перекрестке. Она не знала, куда идти. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни говорить, ни курить. Она направилась в офис.

Лина зажгла верхний свет и увидела кабинет во всей красе: ее загроможденный стол, огромный компьютер, стул для посетителей, полки, забитые папками с делами и старыми университетскими учебниками по праву. На мгновение все это показалось одномерным, как будущий музейный экспонат офисной жизни начала XXI века: посмотрите, как жили эти люди! Почему, зачем? Не правда ли, все, что они думали и делали, ужасно смешно?

В лотке Лины лежал громоздкий пакет. Она открыла его, поняв, что пришли книги, которые она заказала на прошлой неделе, чтобы больше узнать о «подземной железной дороге» и семье Раундсов. Она просмотрела названия и выходные данные; большинство книг вышло за счет академических грантов в прошлые десятилетия. Одна обложка привлекла внимание Лины: черно-белая фотография белой женщины среднего возраста с некрасивым лицом, добрыми глазами, легкой улыбкой и вьющимися седыми волосами. «Забытая феминистка: биография Кейт Раундс Стерретт» – гласило название. Кейт была старшей из дочерей Раундсов, адресатом писем, которые Лина нашла в Интернете на прошлой неделе. Лина заказала книгу, надеясь, что Кейт написала о деятельности семьи на «подземной железной дороге». Стоило попробовать, у Лины было слишком мало путеводных ниточек.

На обороте книги было написано:

Кейт Раундс Стерретт, некогда известная аболиционистка, феминистка и писательница, была помещена в психиатрическую больницу в 1855 году после того, как угрожала развестись с мужем. Она все равно развелась с ним, сумев убедить сомневавшихся в ее здравом уме, и провела остаток жизни, активно провозглашая права женщин и афроамериканцев. Она была хорошо известна на заре суфражистского и аболиционистского движения, и ей посчастливилось увидеть, как в течение ее жизни изменилась та Америка, в которой она родилась. Кейт Раундс Стерретт умерла в возрасте 102 лет. Сегодня ее имя почти забыто. Эта биография призвана восстановить ее имя в пантеоне первых феминисток Америки наряду с Элизабет Кэди Стэнтон и Сьюзен Б. Энтони.

Лина сбросила туфли, открыла книгу и пролистала первые главы о молодости Кейт, ища информацию о «подземной железной дороге». Что-нибудь о конкретных беглецах, которым помогли, или о дальнейших маршрутах, по которым они уходили, все, что могло бы навести на Джозефину.

Но ничего такого не было.

Лина пролистала главы о дальнейшей жизни Кейт в Нью-Йорке, о распространенном там расизме, о невозможности для женщин голосовать или участвовать в работе присяжных, о деятельности Кейт в качестве суфражистки и аболиционистки, о победах и неудачах, о том, почему репутация Кейт должна быть восстановлена, а ее сочинения вновь прочитаны.

В конце книги имелось приложение – письма к Кейт от ее младшей сестры Доротеи. Введение к письмам гласило: