Читаем Радио Свобода как литературный проект. Социокультурный феномен зарубежного радиовещания полностью

В 2006 году Петр Вайль говорил о судьбе РС так: «К сожалению, РС уже играет бо́льшую роль, чем это было семь-восемь лет назад. Ельцин уж точно неповинен в одном: он никогда не покушался на свободу слова. Сейчас, увы, происходит медленное, но верное сползание в нечто, похожее на советскую реальность… Заметный признак – полное огосударствление телевидения, о котором все прекрасно знают. Естественно, что человек, который хочет услышать на русском языке объективную оценку ситуации, должен включать РС»[586].

Авторы РС, писатели русского зарубежья, в интервью автору рассказали о взаимопроникновении их литературного творчества и работы на радио. Их отношение к слову, к эстетике и литературе отражается в том, что они делают в эфире, как работают и какие темы выбирают.

Иван Толстой рассказывает: «Я пришел на Свободу с ощущением продолжения тех самых традиций радио, которые мне казались справедливыми и интересными. Меня не интересовал ни художественный, ни литературный авангард. Я всегда считал, что авангард – прибежище людей без содержания и сути, поэтому они увлекаются формами. Это чисто инстинктивная тяга человека, которому нечего сказать, тяга к авангарду. Юрий Олеша говорил: “Сытый человек грызет сыр узорами”. Авангард казался мне “грызением сыра узорами”. На РС меня интересовали содержательные, публицистические темы»[587].

По мнению Толстого, запретных тем для российского общества по-прежнему множество, во-первых, они связаны с историей Второй мировой войны, в которой слишком много сюжетов, противоречащих официально признанным клише, и, во-вторых, с оценкой антисоветской деятельности изгнанников. В программе «Мифы и репутации» автор поднимает вопросы русского культурного процесса: верны ли устоявшиеся стереотипы, справедливы ли оценки, заслуженно ли вознесены и несправедливо ли забыты те или иные деятели культуры? По словам Толстого, его больше всего интересует индивидуальное отношение к теме: «Меня страшно волнует, что человечество уперто, что люди неспособны освободиться от мифов, в данном случае под мифом я понимаю ложь»[588].

Чтобы более точно определить направление программ Толстого, выделим основные темы, которые интересуют автора. Прежде всего это исследование истории эфира РС и истории российской эмиграции. Выпуски передачи «Мифы и репутации» представляют собой разные жанры. Передача может быть составлена из архивных записей РС – тогда сочетание этих звуковых фрагментов можно отнести к документально-художественному жанру радиокомпозиции. Например, в начале 2011 года Толстой выбирает тему – творчество Достоевского в отражении эфира РС. Автор отбирает наиболее значимые выступления и отрывки выступлений, стремясь представить интерес к русскому писателю авторов разных поколений. Программа может быть и аналитической, но построенной на основе архивных записей – для раскрытия автором выбранной темы. Иногда программа Толстого – это развернутое интервью с писателем, историком или философом (в этом случае она порой записывается не в студии). «Мифы и репутации» может быть и программой информационно-аналитической, например, посвященной выходу книг о русской эмиграции. В таких программах обычно участвуют редакторы, издатели, эксперты и историки. Программа может также быть построена на нескольких репортажах из разных стран на одну и ту же тему. Так что можно сказать, что программы Толстого – это вариации жанров. Несомненно, каждая программа уникальна и представляет историко-литературную ценность. Программа «Поверх барьеров» Толстого построена по тем же принципам. Вместе с Иваном Толстым ее ведет Андрей Гаврилов.

Дмитрию Волчеку удалось в своих программах объединить актуальную политику и актуальную литературу. Некоторые слушатели, возможно, и не подозревают, что автор программ на РС, создатель и главный редактор независимого литературно-художественного издания «Митин журнал», автор книг поэзии и прозы, а также переводов современных английских и американских писателей – один и тот же человек. Его литературная деятельность и работа в эфире практически не соприкасаются. Тем не менее, ориентируясь на свой литературный вкус, он выбирает темы для авторской программы, посвященной книгам и писателям, «Поверх барьеров с Дмитрием Волчеком». Волчеку нравится делать передачи по литературным архивам: «Свидетели уходят, надо записывать их голоса. Я стараюсь делать передачи о книгах, которые интересны нашей аудитории, то есть интеллигентам, которые любят читать мемуары, дневники, биографии»[589].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука