Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

– То есть интервью будет каким угодно, но не веселым, – ухмыляется Джонни. Джонни – самый молодой и привлекательный из музыкантов Radiohead. Скуластый такой. Он может рассказать вам все об экспериментальной музыке, которую Джон Кейдж писал для коротковолновых радиоприемников. Когда он был маленьким, старшая сестра заставляла его слушать английские арт-панковые группы вроде Magazine, а первым инструментом, на котором он научился играть, была скрипка. На OK Computer Джонни играет на альте, синтезаторах и гитаре. На сцене он носит лангетку на запястье (сувенир, оставшийся со времен очень агрессивной игры), а иногда он играет на транзисторном радиоприемнике.

– В вас спрятался концептуальный артист, который отчаянно пытается выбраться на свободу? – спрашиваю я у Джонни.

– В этом я никогда не признаюсь, – с ледяной улыбкой отвечает он.

* * *

На следующее утро, когда Eurostar наконец вылетает из тьмы под английское солнце, Йорк перестает дергаться на сиденье. Но лишь немного. В конце концов, мы все еще говорим об OK Computer. Группа начала записывать первые фрагменты альбома летом 1996 года на своей репетиционной студии, переделанной из склада для яблок. В сентябре Radiohead арендовали особняк актрисы Джейн Сеймур, Сент-Кэтринс-Корт, перевезли туда все инструменты и начали записываться там. Все шло хорошо. Поначалу.

– То был рай и ад, – говорит Йорк. – В первые две недели мы, по сути, записали весь альбом. А вот ад начался потом. Дом был… – Йорк замолкает почти на четверть минуты, – …давящим. Поначалу он относился к нам с любопытством. А потом мы ему наскучили, и он начал портить нам жизнь. Включал и выключал студийные магнитофоны, перематывал их.

Это что, дом с привидениями?

– Ага. Было круто. Он стоит в долине на окраине Бата, вообще в чистом поле. Так что когда мы переставали играть музыку, воцарялась полная тишина. Открываешь окно – и ничего. Совершенно неестественная тишина – даже птицы не пели. Ужасно, блин. Я уснуть не мог.

Radiohead наконец закончили сведение и мастеринг в феврале 1997 года. Потом, немного отдохнув от альбома и снова его послушав, они даже испугались немного.

– В последний момент, когда мы поняли, что́ же сделали, – признается Йорк, – у нас начались сомнения: мы создали что-то, что звучало крайне отвратительно.

В Capitol Records сначала были примерно те же чувства: они не услышали на OK Computer ничего, что звучало бы хотя бы похоже на сингл, не говоря уж о Creep. Но сейчас уже все успокоилось. Президент Capitol Гари Герш, отвечая на вопрос о Radiohead, даже вот что сказал: «Мы не успокоимся, пока они не станут самой крутой группой в мире». На самом деле единственные, кто до сих пор тревожится за Radiohead, – их фанаты. Сейчас Йорк получает немало писем. В некоторых из них ему рекомендуют взять длительный отпуск.

– Мне нужно вести хоть что-то похожее на публичную жизнь, – тихо говорит он. – Если уж фанаты тебе пишут, что надо жить по-настоящему, то, пожалуй, стоит к ним прислушаться.

Вы думаете, что люди беспокоятся о вас из-за того, что слышат на OK Computer?

– Похоже на то.

Йорк делает секундную паузу, а потом смеется чуть теплее. В общем, все у него будет нормально.

* * *

В последний день гастролей Radiohead группа выступила на арене в Брайтоне на берегу моря. Они переходили от деликатной, почти космической психоделии к визжащим, лихорадочным гитарам и обратно, от гимновых аккордов The Bends к элегантной шизофрении Karma Police.

Том Йорк протягивал руки, словно Христос, каким его нарисовали бы кубисты, и иногда обращался к аудитории с небольшими просьбами. Вторым, что он сказал в микрофон, было: «Не делайте эту штуку, ну, знаете, когда раскачиваются из стороны в сторону, потому что люди падают, а это, блин, не футбольный матч». Третьим: «Пожалуйста, не занимайтесь этим дурацким краудсерфингом». И зрители с большой радостью его послушались. По большей части это были парни в очках и девушки, махавшие руками. «Студенты».

Симпатичная библиотечная парочка, стоявшая рядом со мной, входила в клинч всякий раз, когда Radiohead играли что-нибудь медленное, но когда я попытался с ними заговорить, они захихикали и вдруг обнаружили, что потеряли дар речи.