Радость и страх. Рассказы

Голлан не показывается. Он заявил, что не желает видеть этих шакалов. К тому же он должен неотлучно находиться в Лондоне у постели Роба, чтобы защищать его от хирургов.

Табита не сетует на его бегство. Вид у нее сосредоточенный, каждую минуту ей нужно что-то решать. Она предупредила слуг, что через месяц они будут рассчитаны, а когда в конце недели является комиссия кредиторов, принимает их спокойно и милостиво, чем выводит из себя более праведных из них, вроде Гектора Стоуна, и восхищает более человечных.

А за ее величественной позой - просто озабоченность: на нее навалилось столько неотложных дел, что ей некогда думать о себе и о своем несчастье.

Членов комиссии - среди них два банкира, четыре юриста, два биржевика, один бухгалтер, и один знаменитый инженер - ждет роскошный завтрак, во время которого все они изысканно любезны с хозяйкой; а после завтрака, посовещавшись за закрытой дверью, они постановляют, что Хэкстро со всем, что в нем находится, следует продать, завод передать новому руководству, назначенному кредиторами, строительство аэропланов прекратить и всех конструкторов уволить.

Они держатся вежливо, но по-хозяйски и с видом морального превосходства. Люди они разумные и осмотрительные, с хорошо помещенными капиталами, свои состояния унаследовали, а затем преумножили, заняв директорские посты, взяв на себя управление капиталами, созданными такими людьми, как Голлан. Они-то никогда не пускались в рискованные авантюры вроде состязаний аэропланов. Гибель Хэкстро, по их мнению, заслуженное возмездие, и сейчас, когда Табита и Джон провожают их к автомобилям, они уже заняты другим: мудро и веско, как подобает их значительности, они обсуждают вопрос, занимающий в эти дни всех людей с весом, - опасность войны.

- Если Австрия решится...

- Если не решится, ей крышка. Славянский национализм и так уже расшатал империю.

- Национализм - это сейчас повсюду главное зло.

- А немцы-то, немцы! Какая хватка, какая работоспособность, дисциплина, техника! Я был просто поражен. Но нельзя закрывать глаза и на опасность.

- Я с вами не согласен. Этот страх перед войной только доказывает полное непонимание положения Германии, да и всей мировой ситуации в целом. Международные торговые связи уже исключили возможность войны. Это, кстати сказать, и мнение Баллина [11], он мне сам говорил. Война была бы одинаково гибельна для всех сторон.

- Совершенно верно. Но с другой стороны, соперничество на море...

- И славяне...

- Да, опасные тенденции, безусловно, наблюдаются.

И, окончательно себя запутав, убедившись одновременно в том, что война неизбежна и что она невозможна, они важно рассаживаются по автомобилям. Кажется, ничего нет вокруг портного и надежного, кроме их черных пальто и цилиндров, в большинстве немного старомодных. Парк, огромные деревья, самый дом с двадцатью окнами по фасаду - словно яркие холсты и марля в сцене превращения, все это может мгновенно появиться и снова исчезнуть по знаку режиссера в черном цилиндре.

Джон, всей душой негодуя на них и сочувствуя Табите, берет ее под руку. - Слава богу, уехали. Самый противный, пожалуй, этот инженер. Он мне сказал, что система конвейера себя не оправдала. Она, видите ли, снижает мастерство рабочего.

- Может, он и прав. Он человек выдающийся.

67

Джон, без конца поучающий Табиту, уже готов был спросить, что именно она подразумевает под выдающимся человеком, и лишний раз указать, сколь условны, а следовательно, опасны ее понятия. Но он промолчал - спорить просто не было сил. Теперь, когда комиссия уехала и решение ее известно, те, кто остался в доме, ощущают пустоту и никчемность любых усилий. Даже слуги работают спустя рукава: они знают, что только отбывают свой срок.

Шатер с лужайки убрали, но никто не позаботился о том, чтобы засыпать оставшиеся от него ямы.

Вернувшись в тот вечер домой, Голлан первым делом справляется о лужайке. - Безобразие. И о чем только все думают?

- Но я думала, Джеймс, пусть слуги, пока они тут, помогут увезти палатку. Мы же платим за нее пять фунтов в день.

- К черту палатку. Важно, чтобы дом и сад выглядели прилично, не то пойдут разговоры, что мы обанкротились. Люди и так уже болтают лишнее, я их знаю. Да, им только бы меня свалить, они уже два года твердят, что я вышел в тираж.

Он весьма агрессивно настроен по отношению к этим таинственным врагам, которые, как он уверяет Табиту, замыслили его разорить. - Этот Гектор всегда мечтал от меня избавиться. - И вдруг кричит: - Аэроплан-то! Они знали, что он победит, вот и перелезали трос.

Инженеры, обследовавшие «Голлан-Роб», дали заключение, что причина аварии - недостаточная мощность мотора и слишком маленький руль, но Голлан уже придумал версию с злонамеренно перерезанным рулевым тросом. Ему кажется, что весь мир населен его врагами, задумавшими так или иначе свести его в могилу.

Узнав, что Табита предупредила прислугу об увольнении, он сильно гневается: - Ты нас погубишь, Берти!

- Но разве у нас есть деньги?