Радуга

Господин Кезис сдержал свое слово. В ту же ночь он обрядился в старую крестьянскую одежду покойного отца, положил в карман штанов револьвер, спрятал документы на груди в непромокаемом мешочке и, взяв своего любимого пса Папоротника, двинулся в сторону Лабанораса. Быстрее, быстрее, пока снова не стала мучить проклятая мысль приложить холодное дуло к виску и нажать на спуск. К счастью или несчастью, но внезапно возникшая при чтении рапорта Заранки сладкая идея разоблачить его фактически спасла жизнь господину Кезису, которую он решил было прервать после яростного расставания с барышней Суднюте, даже написав по этому случаю завещание. Покидая свою квартиру, господин Кезис сжег этот презренный документ и вымазал его пеплом руки и лицо, чтобы уподобиться обезумевшему крестьянину, который ищет цыган, в прошлом году поджегших его хутор и угнавших лошадей... С такой историей ему легко удалось найти дорогу к бывшему стойбищу лабанорских цыган. А потом уже по приграничным лесам вел его дорогами и тропами пес Папоротник, обладающий абсолютным чутьем, которое господин Кезис старался еще обострить, поменьше давая ему есть и пить, потому что был свято уверен, что чувствительность голодного животного или человека обратно пропорциональна равнодушию его сытости. Чтобы Папоротник не был обижен, сам господин Кезис тоже почти перестал есть и пить. После первой недели поисков он сильно ослабел, после второй его стали донимать странные миражи и галлюцинации. Словно он уже не он — не взрослый мужчина, а маленький Зенукас, бегающий по зарослям папоротника и вереска со своей собачонкой Тузиком. Мечтающий найти тот край, где живет лаума из бабушкиных сказок. Это она развешивала на темных тучах сушить в лучах солнца разноцветные, привлекающие взор ленты, что сама ткала. Беги, мчись, и все нет конца дороге, а Тузик тявкает, скулит, зовет дальше в страну чудес... Ах, боже, ты один знаешь, как любил Зенукас Тузика. Без ума был от него. Целыми днями с ним бегал, даже ночью не желал с ним разлучаться. Никогда, никогда не изгладится из памяти Кезиса тот страшный день, когда отец Зенукаса, суровый волостной судья, приговорил Тузика к смерти за одно лишь то, что его единственный сынок, слишком много бегая с ним по лесу, стал плохо учиться. Господи, ты же помнишь, как взывал тогда Зенукас к твоей высочайшей помощи и как сурово отец покарал вас обоих, господь, ночью, как вор, украв Тузика и повесив в овине (прислуга Кезиса, ласковая Гертруда выдала эту тайну, чтобы ребенок зря не искал собачонку). Господи, не тогда ли сердце Зенукаса превратилось в жесткий камень, не тогда ли, сжав кулаки, он дал себе слово заделаться верховным судьей над всеми людьми и для начала повесить собственного отца? Без всякой жалости... Господи, что вышло из этих детских клятв и что из Зенукаса? Чем он, уже взрослый, отличается от того малыша, если решил любой ценой распутать дело Фатимы и доказать Страйжису, какой подлец — начальник полиции Утянского уезда... Словно от этого изменится испорченный мир... А может, Зенонас Кезис просто-напросто сходит с ума? Может, и впрямь уже пора в отставку? Господи, когда же успела пробежать жизнь? Ведь он даже настоящего друга, не считая собаки, не имел, женской любви не знал. Полгода сходил с ума по Регине Суднюте, пока не выяснил, что ей хочется не его из холостяцкого состояния вытащить, а своего друга юности Мерчюкайтиса из тюрьмы... Большевичка... Хилого, чахоточного, дни которого сочтены, который после свадебной ночи с постели не встанет... Предательница! Сгинь с глаз долой, погрузись в провинциальное болото! Будешь знать, как водить за нос начальника полиции государственной безопасности с корыстными целями. Правда, господин Кезис после этой дружбы с Суднюте тоже увяз в болото печали, растерял все до единого идеалы юности. Даже патриотический смысл своей долголетней службы утратил. Ладно, погоди, красная шлюха!.. Зенонас Кезис еще не сдался. Он выкарабкается, выплывет к светлым берегам, еще покажет миру, на что способен его проницательный ум. Папоротник, вперед! Папоротник, держись! Страдальцам принадлежит царствие небесное! Пока Зенонас Кезис держится на ногах, не будет покоя на земле ворам, убийцам, лгунам, жуликам и прочим насильникам... Он найдет свое призвание в полиции явной и начнет новую свою карьеру, успешно разоблачив главного преступника уезда — Юлийонаса Заранку. Может быть, Регина, ты хоть тогда поймешь, кого потеряла, и, орошая обильными слезами подушку в далеком захолустье, вздохнешь: «Зенукас, я никогда не думала, что ты такой...» И, быть может, черкнешь письмецо: «Зенонас, приезжай. Хочу быть твоей до могилы». Папоротник, вперед! Папоротник, нам нельзя сдаваться!