Рафаэль

Мой взгляд упал на тело, которое лежало в огромной луже крови. Теперь я поняла, почему глотка этого парня так слабо кровоточила: к тому моменту, как я добралась до шеи, его тело уже потеряло слишком много жидкости. Кровь все еще поблескивала жизнерадостно красным цветом, который бывает, когда ее натекает действительно много, и свет падает удачно. Скоро она начнет темнеть.

— Здесь есть место, где я могу привести себя в порядок? — Спросила я тем отрешенным голосом, который кажется безразличным людям, не понимающим насилия, но на самом деле это не так. Такой голос означает, что ты действительно сильно паришься — так сильно, что твой разум пытается обрубить это чувство, чтобы оно не поглотило тебя целиком, потому что если это случится, то ты просто развалишься на месте.

— Есть зона, в которой бойцы готовятся к дракам, и есть ванная. — Ответила Клодия.

— Где больше шансов, что я останусь одна?

— В ванной. — Сказала она.

— Тогда туда. — Ответила я.

Она повела меня в сторону от занавеса, который был на пути к центральной бойцовской яме. Меня это устраивало. С меня было достаточно драк — по крайней мере сейчас. Пьеретта догнала нас сбоку и взяла меня за левую руку. Я сжала ее ладонь, чтобы она знала, что я ценю этот жест, но руку высвободила. Если кто-нибудь будет со мной слишком мил, то я просто расклеюсь, а сейчас, перед всеми этими веркрысами, я не могла позволить себе подобного.

Они провожали нас взглядами — некоторые избегали смотреть в глаза, но остальные пялились, кто-то даже кивнул. Я понятия не имела, следует ли мне кивнуть в ответ или игнорировать их, так что я сделала вид, что ничего не заметила, и просто шла вслед за высокой фигурой Клодии. Она шагала впереди меня, как хороший телохранитель, расчищая толпу, и мы двигались в маленьком овале пустоты. Народ держался подальше от нас — от меня. Они не были в ужасе, но старались держаться осторожно с женщиной, которая только что оторвала руку мужику.

Туман в голове стал проясняться, а тошнота усилилась, поэтому мне пришлось приложить усилие, чтобы сконцентрироваться и держать под контролем дрожь в руках. Порез на ноге жалил. Я не хромала, но он болел.

— Здесь есть врач? — Спросила я.

Клодия оглянулась на меня.

— Нога болит?

— Начинает. — Уклончиво ответила я.

Она остановилась и повернулась ко мне.

— Врачи есть в зоне для бойцов.

Я вздохнула и с трудом подавила в себе желание ткнуться лбом в Клодию, как уставшая пятилетняя девочка. Я просто оторвала руку какому-то парню. Я не сломаюсь, если потерплю еще пару минут.

— Хорошо.

Секунду она смотрела на меня, как будто знала, что я не уверена, но уточнять не стала — просто развернулась и повела нас обратно к огражденной занавесом зоне для бойцов. Мне следовало догадаться, что не стоит покидать место битвы так рано — это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Ножками, мать вашу, ножками.

20

Клодия придержала занавес, который прикрывал узкий коридор, но он больше походил на стену спортивного стадиона. Ограждение колыхалось с обеих сторон, и я слышала движение кучи народу за пределами своей видимости. Это был ропот — как шум океана, созданный из множества звуков, исходящих от людей, которые уверены, что вообще не производят никакого шума. Клодия свернула налево, и мы прошли вдоль других занавешенных проходов, ведущих на стадион — вернее, в бойцовскую яму.

Мы вошли в первый же проход, но он вел не туда, откуда доносился шум толпы, а в противоположную сторону. У закрытой двери стоял высокий и мускулистый охранник. Он выглядел впечатляюще, но стоило Клодии оказаться рядом с ним, как стало очевидно, что он был как минимум на шесть дюймов ниже ее (15 см. — прим. переводчика). Трудно казаться самым большим парнем в комнате, когда ты им не являешься.

— Клодия. — Поздоровался он коротким кивком вроде тех, что мне кидали в толпе после драки. В родере этот жест означал больше, чем просто подтверждение того, что тебя видят.

Клодия не стала кивать ему в ответ, и это навело меня на мысль, что данный жест был чем-то вроде армейского приветствия. Ты салютуешь офицерам, но для того, чтобы получить подобное приветствие самому, ты должен быть рангом выше. Она просто сказала:

— Франко. — И больше ничего. Очевидно, она считала, что он не заслуживает ответного кивка.

Он приоткрыл дверь для нее, но как только я попыталась пройти следом, он выставил передо мной руку. Я уставилась на нее и призадумалась о том, как поступить.

— Франко, почему твоя рука у меня на дороге? — Голос у меня был нормальным, почти что вежливым. Я узнала этот тон — он означал, что я готова к драке, но пока стараюсь решить дело разговором. Берегу силы, так сказать.

Позади меня раздался голос Пьеретты:

— Мне убрать его для тебя?

— Тебя здесь, киска, быть не должно. — Сказал Франко.

Клодия оказалась по другую сторону от его руки.

— Франко, ей нужен врач.

— Тот, кто получил такие травмы снаружи, еще даже не дойдя до ям, не заслуживает врачебного осмотра. Есть правила, Клодия, и тебе они известны.