Рагна-Рейская исповедь

Однако, когда Нард Болос поднялся на ноги, тут же оттолкнул подоспевшую стражу и зарычал так страшно, что Эдма вжалась в стену, мечтая исчезнуть. Мужчина, разозливший его, тут же поднял руки вверх и… принялся болтать. Он трещал без умолку, уводя разговор в известную лишь ему сторону. Это помогло Нарду Болосу успокоиться. А когда волшебник предложил ему каплю «этьенского удовольствия», тотчас посветлел и даже пару раз звучно рассмеялся. Атмосфера быстро разрядилась, и волшебник, которого, как выяснилось позже, звали Рэдмандом, сообщил о том, что его назначили дознавателем по делу Эдмы, а потому нарушительница находилась на его попечении. В ответ на это Нард Болос сплюнул и уступил волшебнику забившуюся в угол девушку. Они остались одни, и Эдма тут же вкратце рассказала Рэдманду о своём несчастье: как она забыла о своём прошлом, но помнит о кулоне и ощущает исходящую от себя опасность, грозившую вырваться в любой момент на свободу. Волшебник внимательно слушал её, ни разу не перебил, а затем, как только девушка кончила свой рассказ, покинул комнату. Его не было какое-то время, и Эдма почти смирилась с мыслью о том, что в мире больше не осталось добрых людей, но Рэдманд вернулся, и вернулся он с кулоном девушки в руках. Он открыл крышку, что-то прошептал и удовлетворённо кивнул, после чего помог ей сделать спасительный глоток. Тело Эдмы обмякло, и она вновь опустилась на пол, только на сей раз от полного упадка сил. Её сморил сон, и Эдма упустила момент, когда попала в место, откуда сложно было выйти, не пережив все возможные ужасы, придуманные человечеством, ведь многие узники не покидали крепость и вовсе.

Девушку заточили на верхних этажах Грода, где она томилась в ожидании, будучи пленницей в треугольной и совершенно пустой маленькой камере. Эдма провела много ночей, не видя солнца, вкушая лишь ломоть хлеба и запивая его кружкой воды. Единственным человеком, кто её посещал, был волшебник Рэдманд. Он приносил ей кулон, а после — сидел напротив, задавая вопросы, на которые Эдма не могла ответить. Он уходил, а на следующий день возвращался вновь. Так девушка могла вести хоть какой-то счёт времени. Она упорно прокручивала в голове события, приведшие её в стены крепости. Она неизменно задавала самой себе вопросы, повторяя зачастую те, что принадлежали Рэдманду, но память не возвращалась.

Эдму освободили в конце лета, а если быть точной, она провела в Гроде четыре долгих месяца, после чего состоялся Суд, на котором волшебник Рэдманд неожиданно для всех вынес ей оправдательный вердикт. Этот случай был ударом по его репутации. Эдма слышала, что именно после этого события Рэдманда отстранили от любых судебных дел и отправили в вынужденный отпуск. Его имя было надолго позабыто в столице, пока на трон не взошёл сын короля Терри.

Единственным условием освобождения Эдмы было её постоянное нахождение в Магической Академии Ларсерваля под пристальным надзором ректора Ценгера. Ректор с научным советом должны были изучить магию, которой обладала девушка, а также найти способ обуздать эту силу и понять, как она может быть использована в пользу короны.

«Загадка Эдмы» — так прозвали ученики дело попавшей в новую клетку птички. Но она была бы несправедлива, если бы сказала, что ей жилось хуже, чем в Гроде. В Академии у неё была своя комната, очень аккуратная, со столиком и большим комодом. Ей разрешалось выходить несколько часов в день к фонтану внутреннего дворика закрытой на ремонт старой скриптории. За ней постоянно следовали Таисий и Явель, один из них был стражником, другой — уже не молодым и опытным волшебником. Они следили за каждым шагом девушки и оставляли одну лишь в том случае, когда убеждались, что она заперта в своей комнате.

Эдме нравилась её небольшая комнатка. В ней, с её появлением, образовалось некое подобие уютной обстановки. Девушка украсила стену разноцветными камешками, найденными среди обломков разрушенной стены, и ежедневно меняла цветы в вазе, которую ей любезно предоставил ректор Ценгер. Больше она ничего не требовала. Кормили её скромно, но сытно три раза в день, позволяли пользоваться библиотекой хранилища скриптория и раз в неделю, после захода солнца, пускали в общественную баню, когда та была закрыта для посещения. В хранилище же до начала ремонтных работ оставили немало книг, но особой ценности они не имели. Это были романы, повести малоизвестных авторов и стихи о природе поэтов, чьи имена ни о чём не говорили ни Эдме, ни её сопровождающим.