Читаем РАЙ.центр полностью

Сердюка залило гнівом, як пляшку пивом, — по горло. Тільки у голові лід. Ускочив в автівку — додому. Гнав і гарчав. Сука! Сука невдячна. Однолітки по кілька дружин поміняли, усі при молодих білявках, а він стільки років терпів Перепечаєву доньку, дурну корову з червоним дипломом лікаря, яка жодного дня не працювала, а тільки й уміла, що кричати з будь-якого приводу. Та якби не син, якого зачали, бо напилися на першотравневому банкеті і випадково залишилися удвох у Перепечаєвому кабінеті... Якби не Макс... Сердюк ніколи не оженився б з гладкою потворою, хоч і була та дочкою першого секретаря обкому партії.

У дім ускочив. Наштовхнувся на Женю, що вибігла на шум. Вчепився у її шию.

— Щоби ти, падло, назавжди зникла з мого життя! Назавжди! Зрозуміла? — трусив огрядну тушу.

Відпустив — пані Женя так і заклякла. По вітальні забігав, усе підряд у дружинину сумку вкидає — гроші, золоті цяцьки, ключі від автівки. У руки їй тицьнув.

— Пішла! — під руку і до дверей. Під дупу ногою. Дверима грюк! Усе! А далі хай адвокати голови сушать.

Упав у крісло біля перенаселеного бару. Серце калатає. Налив чарчину. Другу... Увімкнув телевізор, знайшов музичний канал і налив третю. Четверту випити не встиг. Різкий дзвінок у двері повернув до реальності. Володимир Гнатович схопив важку бронзову, кажуть, скажено дорогу рибу з дивним хвостом і пішов добивати Женю аргументами. Бо хто ще міг бути? Тільки вона.

Відчинив. Замахнувся.

— Ай! — Рома Шиллєр ледь устиг відскочити — бронзова риба прорубала дірку в підлозі на тому місці, де стояв легковажний «мордодєл».

— А, Шиллєр! — глухо сказав Сердюк. — Хочеш жити, дзвони три рази.

— Володимире Гнатовичу, я за вами... — Шиллєр хвилювався. Якби Сердюк не був настільки шокованим, він би обов'язково помітив — Рома Шиллєр надзвичайно хвилювався, а це щось неймовірне.

— Пішов звідси! — Сердюк спробував грюкнути дверима перед Роминим носом, але Шиллєр вчепився у дверну ручку, смикнув до себе, почав гарячково пояснювати — надзвичайна ситуація, з'явилися документи, що підтверджують участь Сердюка у зґвалтуванні.

— Що?! — Сердюк відпустив двері, глянув на Рому як на божевільного.

Рома нервово показав на годинник.

— Зустріч через двадцять хвилин. Якщо не приїдете, віддають матеріали в пресу. Тільки заради вас влізаю в цю багнюку. Сердюк загарчав, вирвав з підлоги рибу і пішов до ліфта. Не дозволив Ромі сісти за кермо. Сам. Напружений Шиллєр скрутився поруч, з острахом дивився на дорогу, пояснював — сам нічого не розуміє, дивний дзвінок, несподівана інформація, короткий наказ бути за містом біля ресторану «Мисливець».

— Якби був час з'ясувати, хто це...

— А хто б не був — порву! — вибухнув Сердюків адреналін.

За містом по трасі. На п'ятому кілометрі непримітний поворот, кілометр углиб лісу по ґрунтовій. Ресторан «Мисливець» — як мисливець у засідці посеред густої діброви. Сердюк зупинив автівку, грюкнув дверцятами — бронзова риба так і лишилася на сидінні, — посунув на ресторан бульдозером — хай би хто спробував на дорозі стати. Шиллєр обережно йшов слідом, все озирався, наче на дубах засіли снайпери. А що? І таке цілком могло би бути. За метр до ресторану зупинився. Звідси подивиться на Сердюкдве соло.

Володимир Гнатович навіть не уявляв, що за нові вороги враз виникли на поверхні. Купа — не фраєр, Купа докопався б. Може, якась новітня дрібота з молодих думає, що Сердюка можна залякати фразами на кшталт: «Мільйон, чи за десять хвилин усе вибухне!» Боже ж мій! Та ми це пройшли у дев'яностих. Нас на понти не взяти. У нас за плечима такий досвід, що...

Ногою у двері — ба-бах! Став на порозі, зробив крок і... закляк. У невеличкій — чоловік на двадцять — вишуканій залі з мертвими оленячими головами по стінах сиділи двоє. І навіть якби приглушене м'яке світло раптово померкло, Сердюк би й тоді упізнав цих двох.

— А! Вовко! — скептично усміхався Сердюків тесть — старий Перепечай. — 3 тебе штраф. Запізнився на десять хвилин.

— Привіт, колего, — повернув до Сердюка квадратну щелепу Ростик Коноваленко.

Сердюк нахабно примружив око, усміхнувся дияволом і мовчки пішов назад.

— Перепрошую! — На порозі виріс чолов'яга з м'язів. Жестом запропонував Сердюку приєднатися до компанії. — На вас чекають...

— А-а-а... Чекають... Ну що ж... — задихнувся, пішов до стола, за яким сиділи Федір Перепечай і Ростик Коноваленко, демонстративно розкуто усівся між тестем і ворогом. — Поруч із Ростиславом сядь! — наказав Перепечай.

— Може, вам ще станцювати?!

Коноваленко кинув на Сердюка швидкий погляд, і Сердюк раптом зрозумів — Ростик теж запрошена жертва, як і він. Цікаво, цікаво... Підсунув стілець ближче до Коноваленка — чисто партійний шеф комсомолят до себе на килим викликав.

Перепечай облизав язиком вставні зуби:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Дегустатор
Дегустатор

«Это — книга о вине, а потом уже всё остальное: роман про любовь, детектив и прочее» — говорит о своем новом романе востоковед, путешественник и писатель Дмитрий Косырев, создавший за несколько лет литературную легенду под именем «Мастер Чэнь».«Дегустатор» — первый роман «самого иностранного российского автора», действие которого происходит в наши дни, и это первая книга Мастера Чэня, события которой разворачиваются в Европе и России. В одном только Косырев остается верен себе: доскональное изучение всего, о чем он пишет.В старинном замке Германии отравлен винный дегустатор. Его коллега — винный аналитик Сергей Рокотов — оказывается вовлеченным в расследование этого немыслимого убийства. Что это: старинное проклятье или попытка срывов важных политических переговоров? Найти разгадку для Рокотова, в биографии которого и так немало тайн, — не только дело чести, но и вопрос личного характера…

Мастер Чэнь

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Адам и Эвелин
Адам и Эвелин

В романе, проникнутом вечными символами и аллюзиями, один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены, как историю… грехопадения.Портной Адам, застигнутый женой врасплох со своей заказчицей, вынужденно следует за обманутой супругой на Запад и отважно пересекает еще не поднятый «железный занавес». Однако за границей свободолюбивый Адам не приживается — там ему все кажется ненастоящим, иллюзорным, ярмарочно-шутовским…В проникнутом вечными символами романе один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены как историю… грехопадения.Эта изысканно написанная история читается легко и быстро, несмотря на то что в ней множество тем и мотивов. «Адам и Эвелин» можно назвать безукоризненным романом.«Зюддойче цайтунг»

Инго Шульце

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза