Райский уголок

На следующий день я медленно плелась по деревне, в кои-то веки пораньше, и составляла планы на ближайшее время. Я довольно быстро смирилась с потерей Элвиса, не будучи его поклонницей. Прикинула, что среда всегда была моим любимым днем недели. Отчасти из-за названия, отчасти из-за игр днем, а отчасти из-за чего-то, связанного с Винни-Пухом, но я уже не помнила, чего именно. Короче, это была среда, и я только что пришла в «Райский уголок» и застала во дворе тревожную картину.

«Остин» мистера Гринберга стоял со снятым чехлом. И был под завязку набит всяким барахлом. Что не тревожно само по себе. Просто означало, что сегодня случится день большого переезда Матроны и мистера Гринберга. Встревожило меня то, что среди барахла высилась напольная пепельница Бетти Буп, принадлежавшая сестре Хилари, и ящик «Тио Пепе». Нет, Матрона вполне могла бы умыкнуть Бетти Буп, это же культовый раритет, но она почему-то не попыталась прикрыть ее ворованным полотенцем или покрывалом. Скандал.

И вообще обстановка была очень странная, а в перерыве, за кофе, сестра Хилари была ужасно взвинчена. И непрерывно вертела свой браслет. Собрав нас за столом, она проверила, все ли на месте, прежде чем выдать свою шокирующую новость. Я думала, она сейчас скажет: «Кто-то стащил мою напольную пепельницу Бетти Буп». Но нет.

– Я подала заявление об увольнении, – сказала она.

Все ахнули.

– Завтра я уезжаю из «Райского уголка», чтобы стать компаньонкой одному из наших джентльменов.

Матрона, которая как раз протирала свою чашку бумажным полотенцем, подняла голову:

– Боже упаси, не с мистером Гринбергом – владельцем «Ателье Гринберга»?

– А с кем же еще? – сказала сестра Эйлин.

И никто не удивился – за исключением Матроны и меня.

– Но мистера Гринберга нельзя выписать до пятницы, – ухватилась за соломинку Матрона.

– Он будет под моим присмотром, дипломированной медицинской сестры, – заметила Хилари, выпуская дым через свернутый трубочкой язык.

– Сиделки, – уточнила Матрона.

– Медсестры, – огрызнулась Хилари. – Хочешь взглянуть на мой сертификат?

– Вообще-то да.

– Ага, сначала покажи свой.

И Матрона отступила, как идиотка, у которой вообще нет никакого сертификата.

– Я бы хотела взглянуть на твой сертификат, – сказала я, больше чтобы показать Матроне, что я на ее стороне, чем из желания посмотреть документы Хилари.

– Ну а ты можешь идти на хрен, – мерзко ухмыльнулась Хилари.

Хилари все утро то и дело носилась в коттедж мистера Гринберга, перетаскивая барахло и раскладывая поудобнее, пока там не появился мистер Гринберг и не помешал ей. Я видела напольную подушку, прижатую к окошку пассажирского места в «остине» мистера Гринберга (Любовь это… хотеть всегда быть вместе), и кучу плюшевых игрушек, на заднем сиденье лежало длинное кружевное платье, точно мертвая принцесса.

Матрона была страшно расстроена, но мучительно пыталась вести себя прилично, а потом оставила попытки и обрушилась на мистера Гринберга, который сидел на лавочке на свежем воздухе, дожидаясь сестру Хилари. Она встала над ним и заорала, что духу его не потерпит в этом здании. Он уже оформил документы, папка с бумагами подрагивала у него на коленях. И он, конечно, видел напечатанное там черным по белому «включая завтрак в день отъезда» и немного нервничал насчет ланча.

– Я смогу пообедать здесь, сестра? – спросил он.

– Нет, вы больше не будете обедать здесь, вы будете обедать дома с той аморальной бабой, и удачи вам! – рявкнула она. – Надеюсь, она отравит вас к чертовой матери! – И поспешно ушла, переваливаясь, пока он не увидел ее слез.

Но мистер Гринберг ничего не заметил.

Я вышла к нему, сказала, что его новая компаньонка скоро вернется и приготовит ему ланч. И он спросил, которая из сестер.

– Сестра Хилари, та, что со смешными ногами, – ответила я.

– А не та, что в темно-синем платье?

– Нет, другая, в белом платье и с забавными ногами.

Я вернулась в кухню, поставила на поднос кофе и печенье и уже хотела отнести ему, но тут меня окликнула Матрона и спросила, для кого это.

– Нет! – заорала она. – Отныне пускай его кормит и поит его пожизненная компаньонка. – Она швырнула поднос в раковину и в ярости обернулась ко мне: – А ты должна мне фунт!

11 Яйца фу-янг

Итак, четверо пациентов ушли, плюс еще пара выздоравливающих, которые поначалу планировали задержаться, отбыли домой, да еще мисс Грейнджер умерла. А отъезд мистера Гринберга и сестры Хилари стал огромной утратой. Не для пациентов, которые считали Хилари грубоватой. А вот для Матроны это означало катастрофу и полный крах планов на пенсию. Персонал тоже не обрадовался отъезду Хилари, особенно после бегства Ди-Анны и Гвен. Но трагичнее всех воспринял новость Хозяин, ибо мистер Гринберг по причине серьезных запросов и недержания обслуживался по самому высокому тарифу.