Ракетное утро России (СИ)

Рука до боли стиснула микрофон. Конструктор находится телом здесь, а душой и разумом – под блестящим обтекателем в чёрную клетку.

«Циолковский» увешан датчиками. Пространство головного отсека сплошь занято аппаратурой, передающей в центр сведения о работе механизмов. На парашюте этот блок должен опуститься как можно мягче. Тогда к радиоданным прибавятся ленты самописцев. И до треска в побелевших пальцах хочется, чтобы старт «малышки» получился успешным…

Пусть даже его не увидит Георгий.

На стендовых пробах замечены сотни неполадок, устранены. Но недели издевательств над стальной принцессой не расскажут и доли того, что принесёт реальный полёт.

Бестужев пристроился рядом и чуть позади, заметно волнуясь – куснул ноготь, убрал пальцы подальше от губ, борясь с недавно приобретённой вредной привычкой. Зубы тотчас захватили кончик уса.

- Ни в одного бога не верю, Сергей Павлович, поэтому молюсь сразу всем.

- Сейчас узнаем, услышали они вас или нет.

Сзади приблизился инженер-лейтенант.

- Разрешите стартовый отсчёт, господин майор.

Выдохнув, Королёв приказал начинать.

- Икс минус три!

На площадке отсоединили последние шланги и кабели. Техники бросились в убежище. Покинутая людьми, ракета осталась одна.

Хор озабоченных голосов. Два десятка человек называют показания приборов, столько же записывает их слова. На панелях загораются и гаснут десятки лампочек. Как это не похоже на пуски под Москвой, готовившиеся «на коленках»!

Сыпались доклады контроля запуска, энергетики, противопожарной службы.

- …Икс минус два!

То есть до старта две минуты. Очень коротких для людей, перегруженных последней проверкой систем.

И очень длинных для просто ожидающих. Кажется, что в этих минутах по двести секунд…

- …Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь…

Рядом с Королёвым переминались с ноги на ногу наблюдатели из Генштаба. Оба при больших звёздах, они сочли за лучшее молчать. Атмосфера нервного напряжения передалась и им.

Сергей Павлович прикрыл глаза, представляя, что творится внутри ракеты.

Где-то в её недрах завелась турбина электрогенератора, приводимого разложением перекиси водорода. В корпусе чуть выше генератора набрали обороты гироскопы.

Открылся кислородный клапан. Жидкий кислород попал в камеру сгорания, из неё – наружу. От конического сопла повалили белые клубы пара.

- …Тридцать две. Тридцать одна…

В небо взлетела сигнальная ракета. До старта тридцать секунд.

- Подача топлива!

- Есть подача топлива!

В двигатель хлынул спирт. Именно на алкоголе ракета должна совершить безумный рывок. Как это типично по-русски…

- Зажигание!

Из сопла высыпался сноп искр, разбивающихся о бетон. За ним вылетела струя красно-жёлтого пламени.

- Старт!

В глубине ракеты раскрылись невидимые клапана. Костёр между перьями стабилизаторов превратился в вулканическое жерло.

- Есть отрыв!

Медленно, а потом всё быстрее и быстрее стройное тело ракеты двинулось к зениту. Королёв услышал, как микрофон хрустнул в руке, безо всяких датчиков ощущая, что с каждым мигом усиливается воздушный поток, обтекающий стабилизаторы. Реактивная машина сделала главное – ровно прошла самый сложный участок, дальше система стабилизации удержит её на курсе.

Оглушающий грохот двигателя ударил по броневым стёклам центра. Толстенные бетонные стены задрожали от колоссальной мощи реактивной тяги. Опираясь на язык пламени, который показался длиннее самого корпуса, ракета взмыла к облакам…

И взорвалась.

На миг в небе полыхнуло второе солнце, куда ярче привычного.

Ударная волна встряхнула измерительный центр.

По бетонной крыше забарабанили мелкие фрагменты.

А потом объятое пламенем бесформенное нечто рухнуло между измерительным центром и стартовой установкой. Многотонный монолит вздрогнул под ногами, и на несколько секунд воцарилась мрачная тишина, в которой мерзко затрезвонил телефон. Оператор радарной установки доложил, что ракета поднялась на девятьсот сорок метров.

Сергей Павлович шагнул к ближайшему стулу и тяжело опустился на него, схватившись рукой за грудь.

Краем глаза заметил, как вытянулись лица штабистов.

Конечно, хорошо, что ракета взлетела, а не взорвалась на старте, как предшественница. Но она не доработала даже до отделения первой ступени!

Чуть успокоившись, Королёв направился к выходу. Снаружи по лицу ударил запах катастрофы, разлившийся в сыром воздухе. Вокруг, сколько хватает глаз, был разбросан алюминиевый дымящийся мусор – куски топливных баков. А также обрывки обшивки, обломки стабилизаторов, насосов, двигателя, трубопроводов, электрических щитков, путаница электропроводки, смятый топливный турбонасос…

- Может летать. Стало быть, научим.

Делано бодрый, Бестужев печально обводил взглядом останки того, что ещё несколько минут назад радовало глаз и вселяло надежды. Усы начальника были обгрызены до неприличия.

- Не утешайте. Германцы летают. Почему же у нас – прокол за проколом? Э-э-х-х…

Сергей побрёл между обломков с непокрытой головой – в трауре о погибшей без результата прекрасной ракете.