Ракетное утро России (СИ)

- Смею вас уверить, господа, что по вступлении вами во владение полигоном получите необходимые сведения. Покуда же Мотовилихино – секретная база Армии Российской Республики, стало быть, имейте уважение.

- Вы ещё пожалеете о своей недальновидности, господин полковник, - прорычал самый молодой и несдержанный.

- Отнюдь. Любой здравомыслящий управляющий будет рад нахождению здесь цербера, выполняющего инструкции буквально, а не подлаживающегося под возможного, повторяю – возможного будущего хозяина.

Торгаш постарше сдержанно заметил, что соглашение его начальства с Правительством и Генштабом предусматривает передачу не только полигона, но и материалов, которые будут израсходованы на продолжение опытов.

- Я, конечно, человек военный и от коммерции далёкий, - с деланной униженностью отреагировал полковник. – Однако же полагаю, что в вашем интересе получить имущество наибольшей ценности. Осмелюсь предположить: с результатами тех опытов стоимость базы повысится сам-два, а то и сам-три, будьте покойны.

Именно это и не давало покоя пришельцам, они развили бурную деятельность, а Фомин тормошил Бестужева: времени остаётся всё меньше, петроградские господа жмут на все педали.

Как только ракета взгромоздилась на стартовый стол, как назло, установилась ненастная погода. Что толку, если камеры снимут одни облака? С высоты в сотню километров должна быть видна Волга, Нижний Новгород. Не говоря о том, что грозовые разряды способны серьёзно нарушить управление.

Бестужев назначил дату запуска, когда ему и Фомину на стол легли телеграммы о скором прибытии высокой комиссии по поводу судьбы ракетной базы. Королёв умчался на полигон, где буквально поселился у ракеты.

Наверно, в день старта пусковая площадка напоминала языческое капище, а двухступенчатая ракета – идол на нём, ибо на неё молились тысячи человек. Все, кто имел хоть какое-то отношение к её созданию. Все, кто жил в Перми и сопереживал. Все военные и цивильные.

Люди знали, что следующий шанс подобного полёта может представиться не скоро. И не обязательно в этой стране.

Фомин приказал выставить усиленные патрули вокруг, закрыть въезд и выезд, не пускать ни президента, ни премьера, ни генералов из Военного министерства. Сегодня не они главные, а Её Величество ракета. Даже так – Ракета с большой буквы.

Снова предстартовый отсчёт с минус третьей минуты до старта.

Блестящий цилиндр, увенчавший батарею из трёх таких же, курился испарениями сжиженного газа. Гудение десятков механизмов слилось в монотонный вой.

Королёв нащупал и стиснул руку Бестужева. Тот едва ответил, обратившись в слух.

Из репродуктора неслась непрерывная цепь рапортов. Системы в норме… Почти. Идеально не получается никогда.

Голоса операторов радарной станции.

Доклады службы оптического слежения.

Энергетики.

Связь.

Убраны кабели. Возле ракеты более никого.

Пуск газогенератора и турбины динамо.

Пуск гироскопов обеих ступеней.

Телеметрия состояния агрегатов ракеты.

Запуск топливных насосов чудовищной мощности.

Подача горючего и окислителя в камеру сгорания.

Зажигание!

Есть факел. Начальная тяга жмёт ракету вверх, но не в силах оторвать её от земли.

Последние секунды обратного отсчёта… Компоненты топлива вливаются в двигатель Ниагарским водопадом, рождая небывалую, могучую силу, которую когда-либо пыталось приручить человечество…

Отрыв!

Привычная по первым пускам вибрация докатывается до измерительного центра. Это – эхо ударов пламени в пусковую площадку. Нет сомнений, что внутри корпуса тряска тоже изрядная.

Наверно, даже ленивый смог бы в этот момент проскочить в Пермь через кордоны. Все как один солдаты повернулись к полигону, глядя на исполинскую ревущую свечу. Только у обычных свечей огонь вверху. Эта оставила пламя внизу, настолько яркое, что смотреть на него больно даже днём.

В измерительном центре теперь другой отсчёт – времени, проведённого в полёте.

Снова рапорты, главные из которых – набор высоты и сохранение вертикальной траектории.

И скорость. Да, скорость. Удар от перехода на сверхзвук. До старта второй ступени она должна разогнаться ещё вдвое…

Каждые две секунды ракета поднимается на километр.

Головы запрокинуты. Яркое пятно уменьшается, оставляя ломаный белый след.

- Сергей Павлович, отклонение от вертикали! Система стабилизации не справляется! Уже два градуса! Растёт!

Но и высота – тоже. Нет задачи попасть в какую-то точку небесного свода. Главное – как можно выше…

- Семьдесят два километра! Угол четыре градуса к востоку!

Королёв закрыл глаза, отсекая от себя любые внешние раздражители. Он обязан с точностью до секунды отдать команду на пуск второй ступени, пока крен не стал критическим. Каждая выигранная секунда за счёт работы двигателей первой ступени повышает планку высоты, с которой стартовать головной части. И промедлить нельзя…

- Восемьдесят шесть километров! Пять градусов… Шесть градусов к востоку!

- Приготовиться к зажиганию второй ступени! – Королёв на секунду задержал дыхание и, интуитивно выбрав решающую секунду, соответствующую высоте около девяноста километров, отрубил: – Зажигание!