Рамаяна по-русски

Меч

Меч, кровью и жиром асуров запятнан, устал,

Затупленный в битве, срубающий головы с плеч.
Ещё далеко до Победы. Зазубрена сталь.
О, Мать!
     Остуди хоть на миг Твой изрубленный меч!

Иллюзия мира: трава, небосвод голубой,

Богатство и блеск бесконечной вселенской                                                                    тюрьмы, —
В ней братья и сёстры мои бьются сами с собой,
Не чувствуя тьмы, захватившей тела и умы!

Как счастлив я быть продолженьем разящей руки!

Твой Гнев не снесёт никакая на свете броня
Последняя Битва: ломаются копья, клинки…
И вот Ты Земле предлагаешь осколки меня.

Утихнет сраженье – войну победит Тишина;

Цветами любуясь, забыв о Последней Войне,
Прекрасная дочь моя Анна, как будто – весна,
По полю гуляя, свой взгляд остановит на мне…

19. Мужики там все злые, топорами секутся…

– Здравствуй, сестра! – расплылся в широченной улыбке – благо лицо было: в три дня не обгадишь – хан Кара.

– Здравствуй, брат! – Шурпа обняла здоровяка, глаза которого сверкали радостью. – Как живёшь? Сто лет тебя не видела!

– Пожалуй, даже малость поболее, – согласился Кара. – С тех пор, как я с моими нукерами ушёл от Равика на север на вольные хлеба. Как, кстати, он поживает?

– Равик круто стоит, – ответила Шурпа. – Что ему будет? Весь мир почти что под ним ходит.

– Да, радостно слышать, что столько лет прошло, а всё – по-прежнему! – Кара не переставал улыбаться, держа любимую с детства сестрёнку за плечи. – Всё – как раньше, и ни одна живая тварь не смеет мешать нашей семье жить так, как мы хотим. Кстати, хочу тебя спросить: красить лицо кровью – новая столичная мода, или как?

– Дело у меня к тебе, брат, – ответила Шурпа.

– Пошли за стол! Нормально пообедаем: ребята десяток отшельников в лесу выловили, сейчас шашлык будет готов. А после и о деле поговорим.

Со смаком обгладывая человеческую руку, сидящая у костра Шурпа рассказала Каре о встрече с Романом и Алексеем. Ракшасы внимательно слушали её, не подавая никаких реплик. После того, как Шурпа закончила свой рассказ, Кара переспросил:

– Получается, что эти двое ничем тебя не обидели? Почему ты злишься на них?

– Не обидели?! – взбеленилась демоница. – Эти мерзавцы заставили меня испытать унижение! Они, в конце концов, могли убить меня!

– Погоди, сестрёнка! – перебил её Кара. – По мне, так эти аскеты – нормальные пацаны: обошлись с тобой вежливо, накормили какой-то байдой, не надругались, хотя и могли, похвалили нашу семью, да ещё и до вимана проводили. Правильно?

– Они меня чуть не убили! – упрямо повторила Шурпа. – Меня, твою сестру! Ты понимаешь?!

– Вот если бы убили – был бы повод отомстить. Правильно, ребята?

Ракшасы одобрительно загудели.

– Значит, я могу обращаться к тебе за помощью только после того, как меня убьют? – спросила Шурпа и плюнула в костёр. Костёр погас. Наступившая темнота остановила смех, вызванный шуткой демоницы.

– Кто-нибудь! – выкрикнул Кара. – Сделайте, чтоб было светло!

Во тьме зашевелились.

Голос Кары произнёс:

– Если бы был повод, мы бы замочили этих недомерков без разговоров. Мы и так питаемся, в основном человечиной. Но ходить на охоту на север невыгодно: расстояния большие, а народу там живёт мало. Отправляться за перевал и стаптывать ноги четверо суток ради трёх тощих аскетов – не для моих ребят.

– Ты смеёшься надо мной? – свела брови Шурпа.

– Нет, размышляю. Мои парни пойдут с тобой, если ты объяснишь им, ради чего они должны больше недели париться в дороге и пересекать горный хребет.

– Хорошие у тебя воины, – злобно процедила ракшаси.

– Нормальные, своё дело знают, – спокойно ответил Кара.

– Кстати, ты так и не ответила, почему у тебя на лице запёкшаяся кровь?

– Роман и Лакшман отрезали мне уши и нос, – тихо произнесла Шурпа. – Крови было – море. Я чуть концы не отдала.

– Но у тебя и нос, и уши – на месте!

– Новые выросли.

– Как?!

– Как, блин?! Как хвост у ящерицы!