Рарок и Леса

Возможно, неискушённый и вечно погружённый в себя Руф, прошёл бы мимо своей симпатичной соседки, но на беду гостиничные служанки, тоже состоявшие в общине, какого-то ляда задумали свести их вместе. Стареющие кумушки, с которыми юный богослов успел подружиться, конечно, не желали ничего дурного ни ему, ни ей, но… именно они открыли ящик Пандоры, который, как известно не стоит трогать из любопытства, даже если намерения самые добрые.

Руфус едва не забыл о цели своего визита в Золас-град! Когда его столкнули с чудесным созданием по имени Гелис, весь остальной мир перестал существовать для него. Ну, и, как водится у подростков, едва подступивших к порогу зрелости, его красноречивый, тренированный, изысканный язык, благополучно прилип к нёбу.

По счастью, (а может на беду), Гелис оказалась девушкой общительной, в меру болтливой, в меру смешливой, в меру скромной. Скоро язык Руфуса пришёл в своё нормальное состояние, и он почувствовал себя при встречах с ней уверенней. Нет, они не проводили время вместе, а лишь встречались в гостинице, где жили и болтали о том, о сём. Руфусу казалось, что Гелис с каждым днём смотрит на него всё более благосклонно. Она и в самом деле смеялась его шуткам, с интересом слушала, когда он рассказывал что-либо, а иногда даже спрашивала совета у «умненького мальчика» или делилась каким-нибудь незначительным девичьим секретом.

Кумушки и здесь постарались – подсказали парню, что у девушки на днях будет День рожденья, и тогда Руфус подарил ей самое дорогое, что у него было – книгу жизнеописания Инци, доставшуюся ему от любимого учителя – Микаэля Панкратия. Гелис подарок взяла и сердечно поблагодарила Руфуса, сказала, что всегда интересовалась учением Инци, и даже ходила на собрания инциатов, чтобы послушать, о чём они там говорят. (Кстати, Руфус так и не узнал, принадлежала ли Гелис к церкви Инци или нет. На своих проповедях он её не видел ни разу.) Руф был так счастлив и так доволен своим успехом, что даже не заметил, что Гелис и не подумала пригласить его к себе на торжество.

Удивительно ли то, что душа парня воспарила к небесам? Тем более, что сердобольные кумушки подбадривали и поощряли юного недотёпу к дальнейшим действиям. Кто, когда и зачем придумал такое сводничество? Если это был человек, то его душа, скорее всего, горит в Преисподней. Но вероятнее всего это был не человек, а Враг рода человеческого, который пребывает в Преисподней целиком – душой и телом.

Всё же Руфус, «умненький» и начитанный мальчик, был совершенно неискушён в самом главном свойстве всех живых созданий Земли – в любви, конечно же. Слова признания рвались из его сердца, но не могли сойти с языка! И тогда, он внял ещё одному гибельному совету – написать девушке о своих чувствах в письме и подбросить его Гелис.

Позже, когда ничего уже было не исправить, Руфус долгие годы со стыдом и ужасом вспоминал о том, что написал в этом письме. Правда, в последнее время воспоминание об этом безумстве вызывало у него лишь горькую улыбку. Рана зарубцевалась, но шрам остался, и напоминал о себе время от времени до сих пор. (Тот, кто придумал, что время лечит, пусть попробует отрезать себе палец, а лучше всю руку, а потом всю оставшуюся жизнь, глядя на обрубок, утверждает, что вылечился.)

Что было в письме? Любовный бред, что же ещё! Великое святое безумство, которое повторяется каждый раз, когда пламя любви затмевает разум. Зачем это пересказывать? Тот, кто умеет не лгать себе, найдёт эту блистательную ахинею в кладовых своей памяти. Тот, кто ещё не испытал что-то подобное… пусть испытает и будет счастлив, потому что это здорово!

Правда, Руфусу тогда счастье не улыбнулось. Они не виделись пару дней, и эти дни были для Руфа не из лёгких. Он почти не спал, не мог ни о чём думать, кроме предмета своего вожделения, метался от надежды к отчаянию и наконец, совершенно измучился. И тогда он сделал вторую ошибку – написал ещё одно письмо, не дождавшись ответа на первое.

Они встретились ранним утром. Точнее, он увидел Гелис издалека, раньше, чем она его заметила. И… сердце мальчика упало…

Всё же Руф был проницательным парнем, способным видеть то, что скрыто от других, способным понимать знаки, которые Природа посылает своим детям, но которые большинство людей разучилось читать.

То, как Гелис двигалась, как она шла, как разговаривала со знакомыми, как смотрела по сторонам, всё это говорило Руфусу о гибели его надежд и чаяний. Он понял, что всё пропало, и мир вдруг разом потерял свои краски, потускнел и съёжился. Руф едва не сбежал ещё до того, как что-то сказал и услышал первое слово от той, от которой ждал слов любви или хотя бы благосклонности. Потом, обдумывая то, что произошло тем утром, он даже жалел, что не сделал этого. Да, это выглядело бы нелепо, но помогло бы избежать того, что случилось потом.