Рашен

– Ясно, – пробубнил я, в очередной раз шокированный местными порядками. Скорее бы покинуть эту покойницкую с микроклиматом.

Лифт вздрогнул последний раз и остановился.

– Желаю удачи! – пожал мне руку крошечной ладошкой солдат и раскрыл тяжелые двери. – По всему видать, что человек вы неплохой и оказались в здешних стенах по ошибке. Надеюсь, правоохранительные органы разберутся и вы отделаетесь минимальным сроком.

– Вашими устами да мед пить, – поблагодарил я его, выходя из лифта навстречу спешащему ко мне охраннику. – Вас не затруднит назвать книгу, из-за которой вы оказались здесь? – полюбопытствовал я на прощание.

Лилипут вздохнул и стал закрывать двери.

– «Мастер и Маргарита», допобедное издание, – прошептал он в узкую щель и затворил кабину.

– Невер, иди! – толкнул меня охранник в плечо.

Последняя допросная оказалась раза в три больше предыдущей. Все те же огромные хрустальные люстры на потолке, испускающие ярчайший свет, и минимальный набор обшарпанной мебели. Только на этот раз я вошел не через шкаф, а через высокие двери, способные пропустить даже жирафа. Офицер сидел за столом ко мне спиной и не обращал никакого внимания, пока мы с охранником пересекали это футбольное поле в отдельно взятом кабинете. Меня усадили на стул, привинченный к полу.

– Подозреваемый Невер, доставлять! – громко рапортовал охранник.

– Неверов, тысячу раз тебе говорил, Н-е-в-е-р-о-в, квадратная твоя башка! – громко отчитал его офицер и повернулся ко мне.

Вот, бляха-муха, к такому я действительно был не готов. Передо мной сидел Дмитринг собственной персоной. Только теперь это был не испуганный сокамерник, а уверенный в себе офицер фашистских вооруженных сил. Уж от кого, а от этого сопляка такой подставы я не ожидал.

– Привет, тёзка! Давно не виделись – как ни в чем не бывало приветствовал Дмитринг. – Вижу, ты сильно удивлен. Но ничего, бывает. Не сердись, но оставить такую важную птицу, как ты, без присмотра даже в камере мы не имели никакого морального права. Поэтому руководство и прикомандировало меня к тебе.

– Понятно, – машинально ответил я, – чего еще от вас можно ожидать. Всё в войнушку играетесь, шпионов ловите. Не надоело за восемьдесят лет? Почему нельзя спокойно жить и радовать себя и окружающих?

– Хочешь мира – готовься к войне! – так, кажется, считали римляне, – парировал Дмитринг. – И были тысячу раз правы. Пока в Великой Германии и в Русии правили тираны, наши империи процветали. Но как только удила ослаблялись, начинались междоусобицы, революции, смена режимов.

– Это ты про какие века говоришь? – равнодушно поинтересовался я. – Оглянитесь вокруг. Поезда передвигаются со скоростью звука, по небу летают грузовые и боевые дроны. Память обычного смартфона способна вместить все книги, когда-либо написанные человеком. Овощи и фрукты собирают круглый год, мясо выращивают в пробирке, без убийства животных. Медицина дошла до регенерации органов. А вы словно на другой планете обитаете, ничего не слышите и не замечаете!

– Это так только кажется, – парировал Дмитринг. – Всё мы видим и понимаем гораздо больше вашего. Не стоит детскому писателю и малоизвестному журналюге брать на себя смелость и судить о таких глобальных вещах, как управление государством и контроль общественного сознания.

Я не раз повторял, что в Русии сегодня не все гладко. Да, есть проблемы, над которыми стоит поломать голову. Есть недочеты руководства и осечки на местах. Но давайте отделять мух от котлет. В целом, в глобальном плане, наша страна сегодня идет по пути стремительного развития и качественного процветания. Осознавая наши компетенции, Великие вожди ведут русиянский корабль к светлому будущему. А останавливать двигатели каждый раз затем, чтобы уделить внимание бредням несогласных, – это преступное расточительство.

– Я немного пообщался с местным персоналом, – решил я бить конкретными примерами, однако не называя имен. – Одного из солдат, как и тебя – того, вымышленного – лишили свободы на пятнадцать лет из-за прочтения совершенно безобидного произведения. Или это тоже считается бреднями, на которые не стоит обращать внимания?

– Ты говоришь о малыше-лифтере в огромной шинели, которая явно ему не по росту? – пристально посмотрел на меня офицер.

– Это не имеет значения, – пытался я всеми силами спасти лилипута, чтобы ему не надбавили срок за излишние откровения.

– Значит, о нём! У меня феноменальная память на цифры. И хоть я не помню его имени, но как только ты сказал про пятнадцать лет, сразу догадался, о ком идет речь.

– Суть не в том, кто он, а то, какому суровому наказанию подвергся за сущую ерунду. Никого не убил, не обокрал, не сбил спьяну на машине. Просто прочитал произведение, которое, между прочим, во многих странах признано литературным шедевром! И вы еще будете говорить про мудрое руководство и правильно выбранный путь? Тогда что есть обратное?

– Вот-вот. Именно это я и понял, когда наблюдал за тобой и тратил время на наши пустые беседы, – закивал головой Дмитринг, что-то записывая на новом листе бумаги.