Расколдовывая Юнга: от апологетики к критике

Разумеется, было бы неверным полагать, что «спиритуализация» воззрений молодого Юнга произошла лишь под влияни­ем популярного чтива a la опусы Кернера или Карде. Помимо таких общедоступных источников, информация, дававшая повод задуматься о возможности установления контактов с духов­ной реальностью, поступала к нему и по другим, так сказать, менее массовым каналам. Речь идет о достаточно узком сооб­ществе, с которым он связал свою профессиональную судьбу врача–психиатра. В 80–х годах XIX века один из самых мощных протагонистов спиритуализма — месмеризм — снова оказал­ся в центре жарких дискуссий, на этот раз среди ведущих пред­ставителей французской психиатрии. Основные дебаты раз­вернулись вокруг тех странных состояний транса, в которых, согласно описаниям, якобы и происходили феномены, казавши­еся сторонникам спиритуализма актами общения с потусто­ронними существами. Медиумический транс рассматривался на этот раз в связи с более наукообразной техникой под на­званием «гипнотизм» (истоки этого метода, как мы видели, мож­но обнаружить в медицинской практике Месмера). Оказалось, что оба вида транса — и медиумический и гипнотический — имеют много общего, однако по вопросу о терапевтической цен­ности этих состояний и вызывающих их техник возникли серь­езные разногласия. Лидер одной из спорящих сторон (штабом которой была парижская клиника Сальпетриер), Жан–Мартин Шарко отвергал возможность использования гипноза в тера­певтических целях. Лидер другой влиятельной школы Иппо­лит Бернхейм (школа Нанси) придерживался противополож­ной точки зрения. Среди учеников Бернхейма был и швейцарский врач Огюст Форель, приступивший к активному внедрению гипнотических техник в психиатрическую практи­ку после своего назначения на пост директора психиатричес­кой клиники Бургхёльцли в Цюрихе. Его преемник на этом посту — Ойген Блейлер — оказался столь же решительным приверженцем гипнотизма. Как известно, карьера Юнга в каче­стве психиатра началась в 1900 г. в той самой клинике Бург­хёльцли и под руководством того самого Ойгена Блейлера.

Однако в данном случае масштабы «преемственности», если таковая и была, преувеличивать не стоит. В целом, психиатри­ческую традицию изучения состояний транса, в развитие кото­рой волей судьбы оказался вовлеченным молодой доктор Юнг, больше всего интересовал тот факт, что находясь в трансе (как медиумическом, так и гипнотическом), индивид продуцирует феномены, получившие название «вторичные личности». Имен­но так: устами этого индивида говорят не какие–то сторонние существа (духи), а осколочные компоненты его собственной психики, которые до и после транса дремлют в его же подсоз­нании; причем подобная психическая диссоциация рассматри­валась медиками как явный признак психической слабости, или, проще говоря, как симптом болезни. С другой стороны, их идей­ные оппоненты (правоверные спиритуалисты, группировавшиеся в ту пору главным образом вокруг расположенных в Америке и Британии так называемых «Обществ психических исследо­ваний») считали, что подобная патологизация множественнос­ти личности необычайно сужает понимание явления и мешает увидеть его подлинное зерно — способность к восприятию сверхъестественного.

По логике вещей, Карл Юнг, как представитель профессио­нальной медицины, должен был бы стать на сторону своих кол­лег по психиатрическому цеху. Однако произошло непредви­денное. Он не согласился с господствующим медицинским воззрением и отказался признать появление «вторичных лич­ностей» несомненным признаком психического расстройства. Как утверждает Фрэнсис Шаре, «нежелание Юнга смириться с тезисом о патологическом характере спиритуалистических фе­номенов было обусловлено не только потребностью переос­мыслить психиатрические теории его предшественников, но так­же и его прежним личным опытом, который, в отличие от опыта его коллег, имел глубокие спиритуалистические корни» [63, р. 47]. Дело в том, что еще до получения врачебного диплома Карл Юнг подвергся сильнейшему влиянию ряда «философий», очень непохожих друг на друга, если оценивать их исходя из истори­ческого статуса их творцов, но единых в своем глубоком инте­ресе к спиритуализму. Что это были за «философии»?

Об одной из них — «семейной философии» рода Прейсверков (т.е. предков Юнга по материнской линии, включая и саму мать будущего аналитического психолога Эмилию Прейсверк–Юнг) у нас еще будет возможность поговорить. Что же касает­ся философии всемирно признанной, то тут наиболее значимы­ми являются фигуры К^нта, Шопенгауэра и Ницше. Однако значимость эта имеет, так сказать, разновекторную направлен­ность.