Расколдовывая Юнга: от апологетики к критике

Самые ранние упоминания о Юнге в работах, написанных в Украине, относятся к первой декаде XX века[32]. Поскольку в ту пору информационный обмен между Западом и восточнославян­ским миром осуществлялся в режиме, который нынче принято называть in real time, эти первые сообщения отражали общую картину, складывавшуюся на тот момент в рамках психоанали­тического движения: Карл Густав Юнг представал в них преж­де всего как молодой психиатр из Цюриха, последователь и сто­ронник психоаналитического учения Зигмунда Фрейда.

Так, например, в Одессе тогда действовал один из первых отечественных популяризаторов психоанализа Моисей Вульф, имя которого было хорошо известно Зигмунду Фрейду. Он упо­минал о Вульфе в своем очерке по истории психоаналитичес­кого движения (1914). Кроме того, в связи с деятельностью Вульфа и целого ряда других одесских психоаналитиков (та­ких, например, как Леонид Дрознес) Фрейд написал в своем письме к Юнгу от 12 марта 1912, что в Одессе «судя по всему, имеет место локальная эпидемия» психоанализа [176, р. 495]. Именно Моисею Вульфу мы, скорее всего, и обязаны первой работой по психоанализу, написанной и изданной на террито­рии современной Украины («О психоаналитическом методе лечения: Теория Фрейда» [11]). Кроме того, в ней говорится и о «больших услугах, оказываемых психоаналитику выработан­ным Блейлером и Юнгом методом исследования ассоциаций» [6, с. 97–98].

Мне представляется важным отметить, что с этой, по сути дела первой напечатанной на территории нынешней Украины, фразы о Юнге в отечественную традицию осмысления его фигуры вкрадывается один существеннейший изъян, превра­тившийся впоследствии в самый настоящий бич нашей прак­тики исследований по аналитической психологии. Я имею в виду недостаточное внимание к историческим деталям. Так называемый словесно–ассоциативный тест, о котором говорит Вульф, был на самом деле выработан вовсе не Юнгом и не Блейлером. В своей статье, написанной еще в 1906 г., Юнг самолично сообщил, что до того, как ассоциативный тест стали использовать в Бургхёльцли, его применяли в своей работе такие ученые и врачи, как Фрэнсис Гальтон, Вильгельм Вундт, Густав Ашаффенбург и Эмиль Крепелин [106].

Год спустя после Моисея Вульфа относительно Юнга выска­зался еще один ранний пропагандист психоанализа — харьков­ский врач А.И. Гейманович. В самом первом абзаце своей ста­тьи «О психоаналитическом методе лечения неврозов» (впервые опубликованной в 1910 г. [13]) он, говоря о Юнге, с поразитель­ным прямодушием артикулировал одно из самых затаенных и мощных стремлений основателя психоанализа. Деятельность Юнга, заявил Гейманович, «выводит психоанализ из разряда quantifiés négligeabiles[33] и, даже еще не предрешая успехов фрейдовского метода, заставляет считаться с ним всех...» [6, с. 102]. Это высказывание, равно как и вульфовское заявление о «больших услугах», оказываемых психоанализу методом Блейлера и Юнга, делает несомненным тот факт, что первые украин­ские фрейдисты, имевшие возможность непосредственно кон­тактировать с членами ближайшего окружения Фрейда, очень быстро прониклись типичной для этой группы сектантской жаж­дой социального успеха. Дух идеологического состязания, лишь слегка прикрытый научной фразеологией, был, судя по всему, очень близок ранней когорте отечественных глубинных психо­логов. Мировая история психоанализа имеет массу выразитель­ных примеров того, сколь удобным инструментом для подоб­ной политизации медицинской теории может оказаться и отмеченное чуть выше недостаточное внимание к историчес­ким деталям. Украинский вариант исключением из этого об­щего правила не является.