Расколоведение. Введение в понятийный аппарат

В нач. IV ст. в Александрийской Церкви произошел раскол, порожденный епископом Ликополя Фиваидского Мелетием. При всеобщей церковной нестабильности, вызванной гонениями императора Диоклетиана, епископ Мелетий самочинно распространил свое влияние на египетские епархии, оставшиеся без архиерейского возглавления. Означенные действия являлись посягательством на церковно-административную власть архиепископа Александрийского, что повлекло за собой осуждение и низложение епископа Мелетия. Последний не признал свое осуждение законным, а после окончания гонений обвинил архиепископа Александрийского Петра в непозволительном снисхождении к отпавшим. Отделившись от своего Первоиерарха и от кафолической Церкви, епископ Мелетий учредил собственную иерархию, совершив осуждаемое канонами единоличное поставление архиерея. Уврачевание мелетианского раскола произошло на I Вселенском Соборе 325 г., однако отдельные раскольнические общины просуществовали до VIII ст.[227]

6.7. Уход в раскол под предлогом «бегства от ереси»

Нередко возникновение церковного раскола сопровождается выдвижением в отношении священноначалия канонической Церкви необоснованных обвинений в исповедании еретических воззрений, что провоцирует развитие конфликта религиозных ценностей. В ряде случаев подобные обвинения формулировались в качестве идейного обоснования схизмы, имевшей более прозаичные причины своего возникновения (конфликт интересов или конфликт нерелигиозных ценностей). Учитывая специфику церковных расколов, одержимых пафосом «бегства от ереси», восстановление нарушенного ими церковного единства может иметь больший успех после преодоления подлинных причин, породивших конфликтную ситуацию.

Выдвижение в отношении священноначалия обвинений в ереси может рассматриваться руководителями схизматических движений в качестве средства наделения раскола признаками канонической обоснованности. Предпосылки к тому они находят в церковных правилах, допускающих отделение клириков и мирян от исповедующих еретические воззрения иерархов. Примером тому является 3 правило III Вселенского Собора, указывающее на недопустимость пребывания в общении с несторианскими епископами: «Вообще повелеваем, чтобы единомудрствующие с православным и Вселенским Собором члены клира, отнюдь никаким образом, не были подчинены отступившим, или отступающим от православия епископам». Внутренняя логика канонических предписаний, касающихся отношения к неправомыслящим архиереям, предполагает оценку разрыва общения с ними как необходимого дистанцирования, позволяющего оградить Церковь от разрушительных последствий распространения лжеучения[228].

и «ересь экуменизма»[229]). Подобная практика находит резкое осуждение в православном каноническом праве. Во-первых, совершенно недопустимо самочинное именование ересью какого-либо богословского мнения или явления церковной жизни, не подвергшегося соборному осуждению. Во-вторых, категорически недопустимо отступление священнослужителей от своего священноначалия до тех пор, пока последнее не начнет проповедовать уже осужденную собором ересь или само не подвергнется соборному осуждению.

В противном случае священнослужитель воспринимается как «восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный» (Двукр. 13) и подлежит извержению из сана[230]. Подобное деяние, совершенное монашествующими или мирянами, влечет за собой отлучение от Церкви до тех пор, пока виновные не осознают свои заблуждения и не вернутся с покаянием под омофор законного священноначалия: «…аще же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от Церкви, доколе не отвергнут сообщения с раскольниками, и не обратятся к своему епископу» (Двукр. 13)[231].