Расколовшаяся Луна

Что за потрясающий вечер. Я сидела рядом с Тильманом, который скорее позволил бы отрезать себе яйца, чем коснуться меня, и завидовала хрупкому счастью Пауля с Джианной.

Мне всё сложнее становилось глотать. Я невольно прижала руки к животу, в котором увеличивалась пустота, причиняя мне боль и вызывая голод, но в то же время казалось, в мой желудок бьют кулаки, как будто хотят меня удержать от того, чтобы продолжать жить дальше и когда-нибудь снова испытать счастье. Эта была полная пустота и перенасыщение одновременно, как обессиленная тусклая ярость, которая не могла вырваться. Я хотела преодолеть свою скованность и убраться подальше отсюда, хотела без всякого прощания или даже взгляда повернуться к другим спиной и смыться. На Тришин? К морю?

— Может, мне понравится быть снова свободной, — пела Джианна. — Может быть, я полюблю заново…

Мои глаза наполнились слезами, и я незаметно вышла в коридор, продолжая прижимать руки к этой горящей дыре в животе. Этого всё равно никто не заметил, была ли я там или нет. Прислонившись спиной к холодной стене, я остановилась, пока песня, наконец, не закончилась и Пауль не уменьшил громкость музыки.

— Ты не могла бы зайти на балкон и взять новую бутылку вина? — Услышала я, как он попросил Джианну. Да, почему бы мне просто не сбежать? Тильман всё равно делал то, что ему хотелось, была ли я рядом или нет. Для Пауля я была маленькой сумасшедшей сестрёнкой, и, если я не ошибалась, скоро Францёз будет в прошлом. А что же с Маром? Против него мы всё равно были бессильны. Во всём этом не было никакого смысла. Я была здесь совершенно лишней.

Панический визг с балкона резко вырвал меня из своей жалости к себе, и в тот же момент в двери повернулся ключ. Что же, упомянешь чёрта… С Францёзом это высказывание всегда подтверждалось. Стоило только подумать о нём, и он появлялся. Но почему Джианна кричала так истерично? И не собиралась заканчивать.

В тот момент, когда я повернулась к остальным, в коридор выскочила маленькая тёмная тень и направилась прямо на меня. Потом последовала знакомая белая тень слева — Розини — и промчался, лая, мимо крысы на кухню. Да, это снова была крыса, и у неё на уме было только одно: я. Уже её маленькие красные глаза твёрдо устремились в мою сторону. Я оставалась неподвижно стоять. Что эти твари хотели от меня?

Она замедлила свою скорость, залезла на мой башмак и начала своими острыми когтями впиваться в мою штанину и систематически подтягиваться на ней вверх. И уже достигла моего пояса. Пряжка загремела, когда её задние лапки оттолкнулись от неё. Затхлый запах канализации ударил мне в нос. Крыса находилась теперь так близко от моего лица, что я слышала её дыхание. Быстрый, поверхностный храп.

Визг Джианны прекратился. Розини тоже перестал лаять. Все были здесь рядом со мной в коридоре. Я чувствовала, что они уставились на меня, Пауль, Джианна и Тильман, но моё внимание было сосредоточено только на крысе. Чего она хотела? Неужели действительно задушить? Тогда пусть только попробует.

Давай, думала я сердито. Покажи мне, чего ты хочешь. Чего ты от меня хочешь? Она агрессивно пискнула, когда вцепилась мне в горло, а свою заднюю часть тела подтягивала вверх. Я сглотнула, чтобы не начать рыгать, потому что её зловоние стало невыносимым. Вес её гибкого тела давил, как целая тонна, на мою трахею.

Но потом взгляд Францёза пробился сквозь приглушённый и всё-таки сконцентрированный туман, в котором я находилась. Я посмотрела на него. Что это было за выражение в его мутных глазах? Ненависть? Отвращение? Недоверие? Внезапно я поняла, что мне нельзя вести себя так, как я сейчас делала. Я была девушкой, и должна была бояться и кричать, как Джианна ранее.

Францёз смотрел на меня с таким странным ожиданием, потому что я холодно наблюдала, вместо того чтобы паниковать. Это его не устраивало. И по какой-то причине я знала, что должна была удовлетворить его желание. Холодный хвост крысы обернулся угрожающе вокруг моего уха, как будто этим она хотела подтвердить мои мысли. Я сдавленно вздохнула и начала вопить, отбиваться, рыдать, потому что у меня было такое чувство, что только благодаря этому, могу спасти свою жизнь — и это сразу же вывело всех из оцепенения.

Пауль оттянул дрыгающую ногами крысу от моего горла, Тильман ударил её сковородкой, так что та окочурилась, Джианна схватила скулящего Розини. Только Францёз ещё не произнёс ни звука.

— Что это за собака? — спросила Джианна, всхлипывая, после того как Пауль выбросил крысу в канал и закрыл балконную дверь. — Любая другая собака бросилась бы на крысу, но эта — эта вместо этого сжирает отвратительные тортеллини из мусорного ведра!

Розини выглядел снова очень тощим. Наверное, он просто был голоден. И всё же вопрос Джианны был обоснован. Борзая должна уметь охотится за крысами. Эта же шавка была дегенератом. Таким же, как и её владелец.

— Ты ранена, Эли? Она тебя укусила? — спросил Пауль и посмотрел на меня с беспокойством. Я, молча, покачала головой. У Джианны вырвался ещё один стон отвращения.