Распахни свое сердце (СИ)

Чем проще доказать что-то другим, тем сложнее убедить самого себя, что поступаешь правильно.

Каждый наш шаг — прыжок в неизвестность. Без намеченного маршрута мы бродим в пустоте, спотыкаясь и падая. Кто-то из нас находит силы подняться, а кто-то остаётся лежать, глядя на

исчезающие в тумане спины более решительных.

Татьяна сейчас боролась с самой собой, пытаясь удержаться за хрупкую соломинку, чтобы не

попасть в водоворот, затягивающий её без надежды на спасение. Соломинка ускользала, ломалась в

её пальцах, оставляя беспомощно барахтаться в этой взбесившейся воде, сражаясь за свою свободу.

Иногда мы сами не знаем, почему так упорно отказываемся от того, что нам предлагают. Просто мы

считаем, что наш выбор единственно верный, что иначе нельзя. Возможно, мы ошибаемся и

сожалеем, но трудно сразу принять правильное решение, и мы завязываем эту битву с самими собой, часто нелепую, бессмысленную и обречённую на провал.

Утопия. Мы не можем предвидеть её, но порой предполагаем и, боясь, всеми силами стараемся

развернуться от неё на сто восемьдесят градусов, что может оказаться главнейшей нашей ошибкой.

Мы слишком пессимисты, чтобы поверить в удачу, и слишком оптимисты, чтобы ждать полного

провала. Нам не хватает здорового реализма.

Глава 27

Когда Киса увидела Наталью, выходящую из ванны в лёгком шёлковом халате, у неё не было слов.

Она знала эту женщину и никогда не питала к ней положительных чувств, поэтому радовалась их с

Толиком расставанию. Видеть её спустя несколько месяцев в квартире брата было неожиданно и

неприятно.

— Привет, Ириш, — гостья запустила пальцы в мокрые светлые волосы. — Давно не виделись.

— Что ты здесь делаешь? — Ира замерла на пороге, не успев снять верхнюю одежду.

— Живу.

— Опять?

— Не опять, а снова.

— Где Толя?

— Ушёл выгуливать свою шавку.

— Шавку я знаю только одну, — прошипела Финогенова. — Течную суку, скачущую из койки в

койку.

— Ты всегда была слишком злой, девочка. Ничего, сдашь свои экзамены и свалишь в деревню коров

доить, — Наталья усмехнулась. — Постарайся не отсвечивать. Раздражаешь.

— У тебя совесть есть?

— Это для чистых душой и телом дурочек, как ты, красавица.

— Ненавижу тебя, — Киса вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Плевать, что она устала после

лекций и жутко хотела есть. Сейчас ей было всё равно. Её трясло от злости. Как он мог? Как он мог

простить эту гадину и привести в свой дом? Ирина была уверена, что брат встречается с Дмитрием.

Она догадалась в тот вечер, когда они с Павлом признались в своих отношениях, а потом догадки

подтверждались раз за разом. Что изменилось? Она готова была принять эти отношения, хоть они и

претили ей, но не связь брата с мразью, не достойной зваться женщиной.

Ира бежала по улице, смахивая со щёк злые слёзы. Всегда спокойная и рассудительная, сейчас она

кипела.

Оказавшись на автобусной остановке, она перевела дыхание, достала телефон, задумчиво

посмотрела на него и решительно набрала Сизова. Нет, ей не нужны в данный момент Лёня и Павел, ей нужен человек, который был с её братом. Неправильно, грязно, но… Пусть так.

— Киса? — мужчина явно был удивлён.

— Где ты?

— На работе, понедельник же. Что-то случилось?

— Я могу приехать?

— Ирин, ты в порядке? — Дмитрий заволновался.

— Я всё знаю.

— О чём ты?

— Ты спал с Толиком, — прошептала она, стараясь не привлекать внимание окружающих.

— Тебе выпишут пропуск на охране. Жду, — Сизов отключился.

Киса влетела в приёмную под ошарашенным взглядом Татьяны. Она сжимала в руках свою куртку и

бешеными глазами смотрела перед собой.

— Ириш, — Антонова поднялась из-за стола, — ты что здесь делаешь?

— Меня ждут.

— Минутку, — женщина набрала Дмитрия и, получив подтверждение, кивнула: — Проходи.

Финогенова юркнула в кабинет, закрывая за собой дверь. Прижавшись к ней спиной, она

посмотрела на Сизова, стоящего возле окна.

— Дим, — голос дрожал, не слушаясь.

— Что случилось? — он приблизился к девушке. — Киса, что с тобой?

— Дим, верни его! — не сдержавшись, она всхлипнула. — Пожалуйста!

— Маленькая, ты чего? — мужчина обнял её. — Расскажи мне.

— Почему он не с тобой? Почему он привёл в дом эту тварь? Почему? — куртка выпала из

дрожащих рук.

— Кисуль, в жизни не всё идёт так, как нам хочется.

— Я хочу, чтобы у моего брата была семья, но я лучше соглашусь, чтобы он был с тобой, чем с ней!

— если Ирина кого и ненавидела, то только Наталью. Ненавидела всей душой, глубоко, необратимо.

— Ты сама догадалась?

— Да. Почему вы расстались?

— Он так решил, — Дмитрий сглотнул.

— Верни его.

— Не могу. Он не вещь, Кис.

— Пожалуйста, Дима! — она подняла глаза, умоляюще глядя на Сизова.

— Позволь ему самому решать.

— Почему ты так просто сдаёшься?

— Ты ещё слишком молода, Ириш.

— Я не понимаю.

— Поймёшь со временем. Успокойся, хорошо? — мужчина чмокнул Финогенову в нос и улыбнулся.

— Я тебя в таком виде к Пашке не поведу. Выпьешь кофе, приведёшь себя в порядок, и я провожу

тебя к Крюкову. Хочешь посмотреть, как он работает? — он старался отвлечь девушку.

— Хочу, — Ирина шмыгнула носом и отстранилась. — Обещай, что подумаешь? Я не буду давить, просто подумай, пожалуйста.

— Обещаю.

— Спасибо.