Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна

«Реквизиты из спектакля, который больше не ставят» – это точная характеристика того, что прозревает индейский вождь из «Главной улицы» Готорна в своих видениях местного краеведческого музея. Ведь в реальном краеведческом музее провинциального городка и в приватном краеведческом музее автора настоящее необратимо сделалось прошлым. Но надстройки, перестройки и переделки или прочие обновления не уничтожили его, а сохранили, законсервировали и превратили в экспонаты, выставив на свободное обозрение. Как подчеркивал Эрнст Шулин, ценность прошлого возрастает в тот момент, когда приходит сознание, что на свалку отправлено слишком многое. Темпоральный режим Модерна полностью обесценил прошлое как «спектакль, который больше не ставят», но вслед за этим прошлое вновь обрело свою значимость в рамках дефицитарной экономики. Это относится не только к прялкам или цепам в местных краеведческих музеях, но и к старым газонокосилкам, тостерам и компьютерам, которые стали предметами нового культа «ретро», выставляются на аукционах фирмой «eBay» и приобретаются коллекционерами, предложившими наиболее высокую цену[277]. В «антиквизации» прочитывается инновация, в музейной неподвижности выставленных вещей – ускорение окружающего нас вещного мира. Именно в этом заключается отмеченная Германом Люббе «причина нашего интереса к старинным вещам»[278]. Музей делает ускорение не только зримым, но и приемлемым – именно в этом состоит диалектика компенсации. Музейная ностальгия порождается прогрессом, как печать выдавливает на сургуче свой оттиск; в качестве охраняемого места, где застыло время, музей компенсирует утрату доверия к чересчур быстро меняющемуся миру.

Семь характеристик восприятия времени в эпоху Модерна (Герман Люббе)

Свои размышления о категории времени в эпоху Модерна Герман Люббе привел в целом ряде замечательных книг, посвященных этой теме. Здесь нет возможности останавливаться на них подробно, поэтому я обращусь лишь к одной из его работ, где – в свойственной ему блестящей манере – Люббе изложил свои основные тезисы[279].

Подобно Луману, Люббе приступает к теории модернизации как бы с чистого листа, то есть с разработки максимально точных понятий технического плана. Люббе сам признавался, что предпочитает «новые понятия с искусственными наименованиями», которые «конструируются с максимальной стерильностью по отношению к возможным ассоциациям». В своей работе он приводит семь характеристик, содержащих, по его мнению, квинтэссенцию представлений о времени в эпоху Модерна. Вкратце представим их, учитывая некоторые пересечения с указанными мной аспектами темпорального режима Модерна. Уже первая фаза его текста выдает приверженность Люббе темпоральному режиму Модерна, ибо в ней недвусмысленно формулируется кредо теории модернизации: «Эволюционная динамика научно-технической цивилизации неудержима»[280].

Первое понятие, которым Люббе характеризует темпоральный режим Модерна, является неологизмом: прецепция. Здесь не следует искать связь с таким, например, выражением, как Praeceptor Germaniae[281]; речь идет лишь о противопоставлении понятию «рецепция». Под «рецепцией» Люббе подразумевает «исторически изменчивые интересы применительно к освоению прошлого». Однако таковые возникают лишь тогда, когда предварительно нечто отобрано и предназначено для сохранения. «Прецепция» подразумевает комплекс материально-обеспечительных мер по «сохранению и доступности исторических источников». Архивы, музеи и библиотеки сохраняют многое из того, что оказывается функционально бесполезным в настоящем, однако приобретает новую ценность как средство «для исторического осовременивания прошлого»[282]. Предложенное Германом Люббе понятие прецепции отсылает не к тому тематическому комплексу, который я назвала «изобретением исторического». Подобно историческим музеям, которые базируются на аутентичных реликтах, историография основывается на письменных источниках. При этом последние переживают кардинальную функциональную трансформацию, ибо по изначальному прагматическому назначению они принадлежат к «арсеналам права», но с отделением прошлого от настоящего они превращаются в «архивы истории»[283]. По словам Люббе, при отборе документов и сохранении их в архиве происходит «не что иное, как предвосхищение интереса более поздних исследователей к тому прошлому, которым в будущем окажется наше настоящее»[284]. Таким образом, архивисты «предвидят будущие интересы относительно осовременивания прошлого». (Люббе вполне мог бы заменить слово «прецепция» словом «архив».)