Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна

Основным контекстом для ускорения времени и перемен служит рыночная экономика, а вместе с ней новое поведение потребителей и упомянутая Вольфгангом Гёте динамика моды. Диалектика инновации и «антиквизации» регулирует в равной мере заменительные процессы, как технического развития, так и моды, поскольку развитие техники и конъюнктура моды обусловлены экономикой капиталистического рынка. В условиях темпорального режима Модерна мода форсирует превращение нового в старое. Привлекательность новых серий того или иного продукта теперь биологизируется понятием «новое поколение». Чем сильнее ускоряется время, тем больше оно подвластно моде, писал Вальтер Беньямин: «Мода предписывает ритуал, в соответствии с которым полагается почитать фетиш товара»[263]. Новый продукт приковывает к себе внимание на рынке и стимулирует потребности, делая существующее и знакомое непривлекательным и устаревшим.

Устаревание является вкрадчивой, неприметной формой забвения за счет обесценивания и невнимания. Эта тема послужила предметом интересного спора между философом Зигфридом Кракауэром и теоретиком архитектуры Адольфом Лоосом. В своей программной работе «Орнамент и преступление» (1908) Лоос «сформулировал и провозгласил следующий закон: «С развитием культуры орнамент на предметах обихода постепенно исчезает»[264]. Лоос считал, что устранение орнамента соответствует духу времени, требованиям прогресса, который усиливает тенденции к абстракции и направлен против украшательских излишеств историзма. Кракауэр не мог поддержать такого радикализма именно потому, что для него орнамент также ассоциировался с традициями художественных ремесел, которые, благодаря орнаменту, сохраняли свою значимость в современном обществе. В тотальном отказе культуры Модерна от орнаментальности Кракауэр усматривал разрушение «связи со вчерашним днем», обеспечивающей «устойчивость во времени»[265]. Лоос же, напротив, хотел заменить современным дизайном трудоемкую ремесленную работу по изготовлению орнамента, устаревшего как в техническом, так и в эстетическом отношении. Дизайн имел иное назначение и функцию, нежели орнамент, ибо, не будучи связанным с прошлым, стимулировал чувство новизны. Дизайн обладал для Лооса положительной коннотацией как ускоритель культурного прогресса: он считал «покупателя, которому приходится менять обстановку своей квартиры каждые десять лет, отличным покупателем. <…> Покупатель, приобретающий новую мебель только тогда, когда старая уже вышла из строя, плохой покупатель. Моды, которые скоро надоедают, быстрая смена всяких недолговечных “стилей” выгодны для промышленности и обеспечивают работой миллионы рабочих»[266].

Лоос указывал на тесную взаимосвязь между промышленностью, финансовой системой и обществом потребления, которая определяла жизнь современных метрополий и ориентировалась на ускорение времени. В технической цивилизации десятилетний срок более чем достаточен, чтобы сменить предмет обихода, даже если он еще вполне исправен. Тот, кто не подчиняется данному ритму замен, наносит ущерб промышленности и всеобщему благосостоянию. Логику прогресса, пересмотра и замен Герман Люббе остроумно продемонстрировал на противопоставлении «старого» инструмента «устаревшему»: «Если раньше “старый” инструмент обычно заменялся таким же новым, то сегодня, когда настоящее сокращается, “устаревший” инструмент все чаще заменяется более прогрессивным»[267]. Понятие «сокращающегося настоящего» предложено самим Германом Люббе, о важном вкладе которого в осмысление темпорального режима Модерна более подробно будет сказано ниже.

Возрастающие скорости транспорта, исторические перемены, быстротечность жизни – все это взаимосвязанные аспекты ускорения времени, свойственные Модерну. Выражение «сокращение настоящего» вновь возвращает нас к вопросу, с которого мы начинали рассматривать связь между временем и Модерном: какова продолжительность настоящего? Похоже, существует некая объективная шкала, позволяющая измерить сокращающийся срок годности нашего знания, нашей одежды и нашей меблировки. Поэтому многие видят в «исторически беспрецедентно ускоряющемся изменении прежних условий и форм жизни»[268] главную характеристику Модерна. Это ускорение является непосредственным следствием форсированного давления инноваций, которое в свою очередь стимулировалось ожиданием и уверенностью потребителей в том, что каждое новшество будет сопряжено с улучшением. Оборотная сторона перманентных инноваций состоит в общей утрате доверия, подрывающей основы и ориентиры повседневности, где «каждое десятилетие» или «каждые пять лет» изменяются базовые знания и вкусовые предпочтения. Проблема сокращающегося настоящего, сопровождающая западную культуру с эпохи Просвещения, заключается в имманентно присущем этой культуре динамизме, который сложно притормозить.