Расплата (СИ)

— Почему дрожишь? Тебе ж уже не больно, — тихо спросил Филипп, изучая следы своей жестокости.

А она не от боли дрожит, а от мысли, что сейчас он сорвет с нее платье, и после нескольких дней тишины и покоя опять начнется ад.

— Не по вкусу я тебе, да? Конечно, я же не ваш драгоценный Этьен…

Приспущенная лямка аккуратно вернулась на место. Филипп отошел от Кристины и уселся на диван, потягивая из фляги ароматное вино — жадно, громко, не сводя льдистых своих глаз с перепуганной сжавшейся девушки.

— Почему вы все меня ненавидите, Кристина?

Тоска в его тихом голосе. Пьяная и не прикрытая привычной маской злобы. Кристина, не ожидавшая подобных вопросов, недоверчиво посмотрела на мужчину, а потом, осмелев, присела рядом.

— А сами-то Вы кого любите, Ваше Величество? — тихо ответила она.

— Любите, — задумчиво повторил Филипп, перекатывая странное слово на языке. — А что это? Я слов таких не знаю.

Льдистый взгляд молодого мужчины застыл на несколько секунд, устремившись куда-то вдаль. Филипп замолчал ненадолго, будто вспоминая что-то одному ему ведомое, а потом с какой-то безудержной злостью отхлебнул из фляги и, не глядя на Кристину, заговорил:

— Проклятый я какой-то. Мать ненавидела, отец ненавидел… Как будто я просил их о чем-то. Как будто просил рожать меня от какого-то ублюдка, а потом называть своим сыном… Ренард выродка своего один раз всего видел, а сам аж засиял, засветился… Я уж думал, помирать передумает. А мать моя родная умудрилась на сторону Этьена встать, ему с Милошем бежать помогла… От меня. Чужому помогала, а родного ненавидела… А теперь и ты еще… Не могла кого-нибудь другого выбрать? Почему так, Кристина? В чем я виноват? Что за клеймо на мне?

На мгновенье Филипп замолчал. Бросил взгляд, полный обиды, на тихую Кристину, отхлебнул еще вина и продолжил:

— А ты на Герду чем-то похожа. Красивая… Когда увидел тебя на речке, сразу ее вспомнил… Она единственная, кому я был нужен. Она погибла, меня спасая... А я до сих пор жалею, что тот день стал последним для нее, а не для меня. Я должен был сдохнуть, а не она! Все бы счастливы были… И мамаша моя, и Ренард ваш ненаглядный, и все остальные. А она… Всего лишь служанка… Она святая была! Она всем для меня была, понимаешь? А ты… Ни хрена ты не Герда. Такая же шлюха, только стоишь чуть дороже — на камешки не бросаешься, недотрогу из себя строишь… Геройствуешь. И меня, и пытки готова терпеть за Этьена… Думаешь, спасла его? — с вызовом глядя на девушку, усмехнулся Филипп. — Не спасла. И не спасешь. Если он жив, то за тобой вернется — порода дураков-романтиков… Вот тогда я его и убью.

— Вы никогда не найдете свою Герду, Филипп, — тихо проговорила Кристина. — Вы разрушитель, Вы готовы убить любого, кто в чем-то превосходит Вас. Вы хотите, чтобы Вас любили, но сами умеете только ненавидеть.

— Да. Но это не моя вина! — выкрикнул Филипп. — Не моя вина, что кроме служанки ни у кого в этом мире не нашлось для меня доброго слова! За что же мне любить этот мир?

— Это не оправдывает Вас.

— А мне и не нужны оправдания, Кристина. Я привык к вашей ненависти — привыкайте же и вы к моей.

Замкнутый круг какой-то… Но спорить бесполезно. Кристина молчала, затаившись; Филипп допивал свое вино. Расправившись с напитком, хмельным взглядом окинул девушку — молчит. Не перечит. А сама боится — напряглась, натянулась как струнка, дышит еле-еле и взгляда королевского старательно избегает. Ждет, когда насильничать станет… К боли готовится, к силе. Еще не дотронулся до нее, а она уже ждет заветную минуту, когда, насытившись, оставит ее одну реветь в подушку.

— Пойдем, — Филипп отбросил пустую флягу в сторону и протянул ладонь Кристине.

— Куда?

— Пойдем-пойдем, не бойся.

— Филипп, пожалуйста, оставьте меня в покое, — взмолилась девушка. — Я не готова сейчас ни к чему… Пожалуйста, дайте мне время.

— У тебя было много времени. Кристина, не зли меня, — нетерпеливо выкрикнул Филипп, впрочем, без злости; сам схватил девушку за руку и потащил к выходу. — Успокойся, я не хочу сегодня брать тебя силой. Просто хочу, чтоб ты расслабилась.

С каким-то мальчишеским задором потащил он ее по бесконечным лабиринтам коридоров. От выпитого вина его заносило то влево, то вправо, но он упорно шел вперед к ему одному ведомой цели, крепко сжимая женскую ладонь. Кристине же оставалось только подчиниться венценосцу — придерживая подол тонкого платья, она почти бежала, едва поспевая за Филиппом. Через несколько минут они остановились перед огромной дверью. Филипп обернулся, улыбнулся собственной затее и недоверчивой мордашке пленницы и открыл тяжелую створку.