Расплата (СИ)

— Филипп! Ты же так хотел заполучить ее! Неужели теперь с такой легкостью убьешь?

Филипп остановился у выхода. Да, хотел. А толку-то? Только злит его еще больше своим отчаянным упрямством и любовью к бастарду. А он другую в ней искал — Герду. Он по свету рыщет и тепла ищет — того, из детства, рядом со служанкой; он любви такой же хочет — жертвенной, искренней, а находит только холод и ненависть черную. Все его ненавидят, все нож в спину вонзить хотят… Все его Зверем считают. Да в общем-то, верно считают. Филипп обернулся и посмотрел на Кристину — жуткое зрелище, особенно со спины.

— Сколько времени ей нужно? — смягчился Филипп, за льдом в глазах тоску по человеческому пряча.

— Не знаю. Дней десять, может, больше.

— Неделя. Через неделю приведешь ее ко мне.

Глава 41

Кристина пришла в себя на кровати в своей маленькой комнатке. Прогоняя боль, ласкала изуродованную кожу легкая прохлада. Девушка открыла глаза, а взгляд тут же наткнулся на голую мужскую спину — Адриан в одних штанах копался в разложенных на столике маленьких баночках. Кристина невольно засмотрелась на его спину — смуглая, крепкая, покрытая длинными белесыми шрамами, будто не он пытал людей, а его пытали. «Странный человек», — подумала Кристина, продолжая осмотр. Палач. Убийца. Нелюдь под стать своему королю. И все же к ней он добр и ласков… И, кажется, это его заслуга в том, что в эту минуту она не умирает от боли.

— Очнулась? — почувствовав ее шевеление, спросил Адриан, а потом обернулся и с улыбкой посмотрел на подопечную: — Ну как ты, непокорная женщина?

— Вы садист — Вы знаете об этом?

— Служба у меня такая.

— Какая такая? Истязать беззащитных девушек?

— Да ладно, не драматизируй. Если бы тебя истязали на полную мощь, ты бы не очнулась через час.

— Через час?!

— Ну да.

Через час! А ей казалось, прошла целая вечность. А ей казалось, кошмар бесконечен, и она, подобно святой мученице, умирала за любовь и справедливость… А он, смеясь, говорит, что прошел всего лишь час! Кристина чуть приподнялась, чтобы возразить и возмутиться принижению ее подвига, но вот тут-то почти позабывшая о боли несчастная спина дала о себе знать, разгораясь пламенем. Девушка жалобно застонала, а Адриан, с прежней улыбкой глядя на нее, лишь головой покачал:

— Ну куда ты, непоседа? Лежи спокойненько и не дергайся. Рано тебе шевелиться.

— Адриан, Вы чудовище…

— О, еще какое! — усмехнулся он. — Не переживай, цела твоя спина. У тебя всего лишь содрана кожа — заживет, и даже шрамов не останется. Через пару дней ты даже не вспомнишь, что случилось. Но Филиппу об этом лучше не знать. В качестве моральной компенсации я выпросил для тебя неделю покоя от него. Так что если придет проведать тебя, делай вид несчастный и больной. Ага. И глаза такие же несчастные, как сейчас.

— Адриан, Вы…

— Я понял — я садист, чудовище и нелюдь, — с улыбкой закончил маркиз возмущенную речь за Кристину, уселся рядышком на край постели и, убирая волосы с ее измученного страхом и пережитой болью лица, тихо продолжил: — А ты молодец, девочка. Хорошо держалась.

— Я бы предпочла умереть и больше не видеть ни Вас, ни Филиппа.

— А Этьена?

Превозмогая боль, Кристина все же привстала, чтобы внимательно, пристально разглядеть мужчину и понять, действительно ли обрела она здесь заступника, или же он просто лицемерит, пытаясь под видом друга выпытать что-то об Этьене. Но в глазах его, несмотря на улыбку, печаль и боль — его жену убили.

— Прости, я не должен был спрашивать, — проговорил Адриан, понимая, что о доверии к нему и речи быть не может. — И все-таки, на твоем месте я бы не спешил умирать. Хотя бы ради него.

— Вы думаете, он все-таки жив? — тихо спросила Кристина.

— Не знаю. Правда, не знаю. Но предпочел бы, чтобы это было так. Тогда хотя бы смерть Полины не будет напрасной.

— И что будет, если вы найдете его живым? Убьете?

— Если Филиппу попадется — его убьют.

— А если Вам?

Адриан примолк — Филипп требует от него, Адриана, найти беглеца. А хватит ли смелости еще раз пойти против воли венценосца и помочь Этьену?

— Ну да… У Вас же служба и приказ Филиппа, — с горечью ответила за него Кристина.

— Нет, Кристина, этот приказ я выполнять не буду. И жену свою, и ребенка я Филиппу не прощу.

— Правда?

— Правда. И кольцо твое я верну. Не знаю, где оно сейчас, я отдал его Полине… Но если найду — обязательно верну.

Кольцо… Маленький изумруд — символ чистой любви, что никогда не померкнет… А ведь через несколько дней они с Этьеном должны были обвенчаться… Теперь уже ничего не будет.

— Кристина? — насторожился Адриан, заметив выступившие на глазах девушки слезы.

— Все в порядке, — шмыгнула носом Кристина. — Я не имею права носить его — это кольцо его матери, и оно должно перейти к его будущей жене.

— Вот даже как? Он собирался жениться на тебе?

— Собирался. Мы должны были обвенчаться в это воскресенье.

— Прости.

— Какая теперь разница? Теперь я обыкновенная шлюха, забава короля…