Расплата (СИ)

Глядя в черную бездну, она вспоминала отцовскую улыбку и веселое щебетание Эммы… Долгие семейные прогулки по залитому солнцем городу… Веселое беззаботное детство и мамин смех…

Босая нога перешагнула каменное ограждение. Холодный ветер, возмутившись, влетел в рощу и потрепал раскиданные по плечам волосы. Холодно. Страшно. По позвоночнику дрожь пробежала… Надо только сделать шаг, последний шаг. Раз… два… три. Черная гладь шумно расступилась и через мгновенье сомкнулась, утащив в смертельных объятиях еще одну, очередную строптивую жертву чужой жестокости.

Глава 9

Спертый запах сырости и озноб отнюдь не укладывались в представления ни об аде, ни о рае. Для ада довольно прохладно, да и птицы вряд ли стали бы распевать такие веселые песни, которые хоть и не отчетливо, но все же доносятся до ее сознания. А в рай, насколько ей известно, самоубийц не пускают. Да и не похоже на рай — слишком холодно и беспокойно, слишком больно для, казалось бы, уже мертвого тела. А еще все время кажется, что бесконечная вода все тянет и тянет на черное дно — мутит, крутит, но почему-то никак не убивает… Превозмогая боль, Кристина открыла глаза. Светло здесь и прохладно — тонкая простыня на голом ее теле совсем не согревает. Девушка попыталась привстать и оглядеться в незнакомом месте — болит и ломит все, но все же чуть приподнялась, осмотрелась… А потом вдруг резко, позабыв про боль, подскочила с кровати и попятилась к стене, пытаясь прикрыться простыней, а попутно присматривая, чем можно было бы оборониться от невозмутимо сидящего в чужой комнате незнакомца.

Он сидел напротив, вальяжно растянувшись в кресле. Услышав шум, незнакомец открыл глаза, но даже не пошевелился — все так же продолжил сидеть, устремив свой карий взор на всполошившуюся девицу. Ни жалости, ни сочувствия, ни интереса в его глазах она не нашла.

— Кто Вы? — завопила она, сверля яростным взглядом мужчину. — Что Вы делаете здесь? Зачем притащили меня сюда?!

А он молчал. Все разглядывал ее, не сочтя нужным что-либо объяснять, лишь только немного удивился: довольно странное поведение для шлюхи — неужели его так испугалась? Промолчал.

— Отвечайте же! — закричала девушка. — Что еще Вам нужно от меня?!

— Ну надо же! — усмехнулся незнакомец. — Нужно было, наверно, оставить тебя в том болоте.

Ни единой попытки успокоить, объяснить — лишь только полный презрения взгляд, словно не девушка молодая сейчас стоит перед ним, а нечто мерзкое, склизкое, грязное… Не достойное даже его ответа. Кристина невольно поежилась от этого взгляда, натянула повыше простыню, затравленным зверьком исподлобья покосилась на незнакомца, отчаянно пытаясь разгадать его намерения. Так, значит, это он не дал ей умереть? Зачем? А может, он один из тех, кто растоптал ее, спрятавшись под маской? Не дал ей умереть, посчитав, что еще недостаточно поиздевался над ней? От одной только этой мысли все похолодело внутри; Кристина схватила с прикроватной тумбы фарфоровую статуэтку и прошипела сквозь подступившие слезы:

— Только тронь меня! Я разобью ее об твою голову, я клянусь тебе.

— Статуэтку на место поставь. Твое молодое и красивое тело состарится прежде, чем ты успеешь расплатиться за нее, — мрачно парировал незнакомец.

Как вспыхнули от возмущения ее глаза, он уже не видел — в ту же минуту в дверь робко постучали, и на пороге появился потрепанный годами седовласый мужчина. Не обращая внимания на полуголую девушку, он с почтением склонил голову перед постояльцем:

— К Вам лекарь, господин граф.

— Пригласите, — кивнул незнакомец, резко вскочил с кресла и направился к затаившей дыхание девушке.

— Не подходи! — выкрикнула она, глядя, как неумолимо он идет на нее.

— Не ори. Хватит уже истерить, пока не перебудила здесь всех.

Он и не думал останавливаться — подошел, перехватил занесенную для удара руку, да так бесцеремонно, что Кристина взвизгнула от боли; разжал ее ладошку и отобрал статуэтку.

— Это к тебе. Веди себя прилично, — буркнул сквозь зубы, отталкивая от себя девушку, и вышел из комнаты.

В полумраке крохотной комнатушки маялся в ожидании молодой мужчина. За дверью раздался детский крик и стук заносимой поклажи — похоже, новых постояльцев разместили по соседству; за стеной, в соседней комнате, вопила, отбиваясь от лекаря, его несостоявшаяся утопленница, отчаявшаяся разгадать, кто враг ей, а кто друг.

— Психопатка! — в сердцах тихо выругался Этьен.