Расплата (СИ)

Голос девушки становился все тише, крик сменился мольбой, а потом она и вовсе примолкла, и только тихий голос старика убаюкивающее шелестел за стенкой — нашли общий язык. Этьен ходил из угла в угол, вновь и вновь прокручивая в памяти вчерашнее происшествие. Что-то не складывалось в странном поведении куртизанки. Он видел, как она входила: в сопровождении мужчины сама добровольно поднялась наверх, ее никто не принуждал, и о помощи она не просила. Он видел, какой она вышла оттуда. Вполне обычная картина для публичного дома, вполне обыденная ситуация для жриц любви. Почему ж она решила свести счеты с жизнью? Новенькая в этом деле? Не привыкла к грубости? Ожидания легкого заработка разбились о суровую действительность? Что-то не складывалось в этой картине, что-то важное ускользало от него, не давая бросить девчонку на произвол судьбы. Пока он ломал голову над случившимся, дверь скрипнула и лекарь, задумчиво покачивая головой, вышел из комнаты.

— Ну что с ней? Можно ее отпускать? — нетерпеливо выпалил Этьен в надежде, что спасенная куртизанка не сильно помешает его планам благополучно вернуться в Абервик.

— Ее травмы не так серьезны, господин граф, заживет как на кошке, — проговорил лекарь, потирая куцую бородку. — Но вот ее душевное состояние вызывает у меня серьезные опасения — девушка на грани.

— Да ладно Вам, не преувеличивайте, какое может быть состояние у шлюхи… Переживет, не сахарная. Нет у меня времени возиться с ней.

— А с чего Вы взяли, что эта девушка — шлюха?

— А у Вас есть сомнения? Порядочные девушки не шатаются по тавернам в сомнительных компаниях и не напиваются. Видели бы Вы, в каком состоянии она вчера была — я столько не выпью, сколько выглушила эта девица.

— Не знаю, не видел, — развел руками старик, — но могу одно только Вам сказать — еще вчера эта девушка была невинна как в день своего появления на свет.

— Это она Вам сказала? — усмехнулся Этьен.

— Я — врач, мсье. И отличить блудницу от вчерашней девочки пока еще в состоянии.

Вот как… Этьен недоверчиво вглядывался в лицо лекаря — довольно скверный оборот принимает дело, если девчонка действительно не куртизанка. Влипла куда-то, а он, получается, ее спас. Внимание к себе привлекать опасно, а история с девчонкой может чем угодно обернуться.

— Это точно? — переспросил он, все еще сомневаясь.

— Точнее не бывает. Изнасилованием в наше время уже никого не удивить, здесь такое каждый день происходит.

— Даже так?

— А что Вас удивляет? Вы не местный, что ли?

— Не местный. Пять лет здесь не был, но раньше такого точно не было.

— Пять лет! — усмехнулся старик. — Тут за пять лет столько Филипп наворотил, что век разгребать придется! Вот что, господин не местный граф, Вы с девушками здесь поосторожней будьте, да и на спасенную не заглядывайтесь — заразы на них нынче как блох на котах. Ваша, наверняка, не исключение — сами понимаете, собрать в городе в одном месте несколько человек, не гнушающихся подобного рода забавами, да чтоб они здоровыми были, нереально, ну если, конечно, ей не «посчастливилось» людям Филиппа попасться. Так что я Вас предупредил, — старик многозначительно поднял палец вверх и направился к выходу.

— А люди Филиппа что, отдельная каста? — усмехнулся ему вслед Этьен. — Неуязвимы для заразы?

— Можно и так сказать. Люди Филиппа без разрешения сверху ни к одной женщине не прикоснутся под страхом смертной казни. Это единственное, пожалуй, хорошее, что делает Филипп — боится очень, что армию сифилис сожрет, и защищать его будет некому. Филипп им женщин сам поставляет — надоел кто или провинился в его «гареме». Так что солдаты — это единственные «чистые» мужские особи в городе. Но на это особо не рассчитывайте — эта девушка не из его «гарема».

— Спасибо за предупреждение.

— Всего хорошего!

Он закрыл за стариком дверь, а вот войти в комнату к девушке все никак не мог решиться. Не куртизанка. Вчерашняя девственница. Жертва режима его братца. Что, черт возьми, она делала в этой таверне?!

— Да открывайся же ты! — раздался отчаянный выкрик из комнаты, сопровождаясь странным грохотом.

— А ну стой! — выкрикнул Этьен, влетев в комнату.

Девушка, обмотавшись простыней, стояла на подоконнике и отчаянно пыталась открыть окно. В старой гостинице рамы рассохлись, механизмы давно проржавели, и только это теперь спасало неугомонную девчонку от очередного страшного шага.

— Стой, глупая!

Он подскочил к девчонке и рывком оттащил от окна.

— Отпусти! — завопила девушка, вырываясь из цепких лап незнакомца. — Не трогай меня! Отпусти!

Она билась так, словно от этой схватки зависела вся ее жизнь. Билась, кусалась, впивалась ногтями в его плечи, стараясь причинить как можно больше боли, а он упорно тащил ее к кровати, попутно кляня и девчонку, и свою суперспособность притягивать неприятности на неугомонную головушку.

— Да успокойся же ты!

Кое-как дотащив сумасшедшую до кровати, бросил ее на подушки — девушка же, словно заведенный мячик-попрыгунчик, тут же подскочила и попыталась убежать.

— Успокойся! — рявкнул мужчина, одним резким движением возвращая ее на кровать.