Расплата (СИ)

Кристина, словно мышонок, забилась к самой стенке, Этьен, не раздеваясь, улегся с краю, боясь ненароком потревожить покой несчастной девушки. Оба не спали. Молча лежали и думали, каждый о своем. Молча переживали вновь и вновь вчерашний вечер и сегодняшний день, по минутам, по секундам вырисовывали каждый шаг, и все думали — а могло ли быть иначе? Два человека, чужих, еще вчера незнакомых, лежали на одной кровати и даже не догадывались, что у обоих в ту трагическую минуту их страшной встречи начался долгий путь новых испытаний на грани жизни и смерти, полный безумных поступков и неубиваемых надежд.

Глава 10

Они засыпали порознь, утром же Кристина обнаружила себя на плече мужчины слегка приобнятой крепкой, тяжелой его ручищей. Как ни странно, не испугалась. И все же осторожно попыталась отстраниться.

— Ты очень беспокойно спала, — не открывая глаз, проговорил Этьен, позволяя ей разорвать тактильный контакт. — Пришлось обнять тебя — только тогда ты успокоилась. Не сердись, и в мыслях не было приставать к тебе.

Он открыл глаза и посмотрел на девушку — она хоть и чувствовала себя неловко, но, кажется, не злилась.

— А если я заразна? Не страшно?

— Нет. Если это были люди Филиппа, то ты чиста — так лекарь сказал. Доброе утро.

— Доброе, — и даже легкая смущенная улыбка озарила ее личико, обрамленное темными прядками чуть спутанных волос.

— Как ты?

— Нормально. Жить пока не хочется, но желание умирать приутихло.

— Уже хорошо, — усмехнулся мужчина.

— Я домой хочу.

— Прямо сейчас?

— Да. Я благодарна Вам за все, что Вы для меня сделали, но оставаться здесь я больше не могу…

— Я тебя обидел?

— Нет, что Вы, — покачала головой Кристина. — Но меня убивает неведение. Я хочу отца увидеть. Отпустите меня… Обещаю себя не убивать.

— А если он откажется от тебя?

— Я хотя бы буду об этом знать. Это все же лучше, чем каждую минуту грызть себя и сомневаться в своем праве на жизнь.

— Не сомневайся. Что бы ни случилось, хорошо?

Он чуть приподнялся, чтобы не без интереса рассмотреть заспанное личико девушки. Сдать ее на руки семье и самому отправиться домой — было б самым простым и удобным решением. Но переживет ли она, случись худшее, еще один удар? Предательство собственной семьи? И может ли он вот так взять и отпустить ее, не будучи уверенным, что все хорошо закончится? Простит ли себе, если ей не останется ничего, кроме как расквитаться с собственной жизнью?

— Ладно, сделаем так, — решительно заявил он, усаживаясь напротив. — Сейчас мы завтракаем, потом ты мне рассказываешь, где живешь. Я съезжу к твоему отцу и все ему расскажу как есть. Если он примет тебя обратно, я сегодня же отвезу тебя домой.

— А если не примет?

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Лучше напиши отцу пару строк, что жива, что вернуться хочешь, и что я не враг вам, а то, мало ли, подумает еще, что это я тебя украл и обесчестил. Договорились?

Отыскать нужный дом труда не составило. От поместья, залитого солнцем и пестрым разноцветьем, за версту несло бедой — словно облако невидимое поглотило эти стены из старого камня. Вокруг суетились люди, вполголоса обсуждая беду соседа. На подъехавший к дому незнакомый экипаж никто внимания не обратил; под зловещий шепот страшилок и сплетен Этьен вылез из повозки и направился к имению, успев отметить, что тяжко здесь Кристине придется — этим людям лишь бы все языками молоть, приумножая да приукрашивая то, о чем понятия не имеют. Он боялся, что не откроют ему, устав от вереницы «сочувствующих», а по сути — излишне любопытных, жаждущих зрелищ и душещипательных подробностей, но дверь поддалась под крепкой рукой — что толку запирать, если каждый своим долгом считает пожалеть безутешного отца? А не пустить — так люди не поймут... Этьен вошел внутрь и осмотрелся, невольно прикасаясь к когда-то еще неразрушенному миру спасенной им девушки — довольно уютно здесь, светло и тихо... И только щемящая тяжесть повисла в этой тишине, твердя, что спокойная жизнь в этих стенах окончена.

— Хозяева? — не решившись в одиночку бродить по чужому дому, мужчина постучал по деревянному перестенку.

На незнакомый голос тут же выбежала заплаканная девушка, юная совсем, почти ребенок, вот только глаза у нее совсем не детские.

— Кто Вы? — отшатнулась от незнакомца девушка и, кажется, даже чуть побелела.

— Вы, вероятно, Эмма?

Девушка кивнула, да так робко, словно он убивать ее пришел. И он уже собрался возразить, что зла не причинит и бояться его не стоит, как за спиной ее возник седой мужчина лет пятидесяти с ружьем в руках и оттеснил дочь в сторону.

— Ни шагу — стрелять буду! — прорычал безумец, направляя ружье на опешившего гостя.

— Тихо-тихо, с миром я! — попытался успокоить Этьен, да только щелкнул затвор ему в ответ.

— Знаю я ваш «мир», гаденыш ты мелкий... А ну руки поднял и спиной повернулся! Одно движенье лишнее — и выстрелю!

— Хорошо-хорошо...

Он послушно поднял руки и развернулся как велено; вот уж не ожидал столь «теплого» приема!

— Я от Кристины, — поспешил разъяснить ситуацию Этьен, чувствуя, как холодный смертоносный металл упирается ему в затылок.