Расплата (СИ)

Потянулись долгой вереницей бесконечные дни. Каждую ночь засыпала она под бдительным присмотром своего графа, каждое утро просыпалась одна, отмечая, что кошмары больше ее не тревожат. Морис каждое утро дожидался ее и отводил к Этьену, оберегая от недовольных взглядов Милоша. И пусть нет возможности постоянно быть рядом с ней, каждый день Этьен старался найти минутку на свою маленькую Риантию, кропотливо, терпеливо залечивая ее душевные раны.

Сегодняшнее утро значительно отличалось от всех предыдущих в этом доме. Хотя бы тем, что впервые проснулась Кристина не в одиночестве. Так и есть: под ухом горячее, мерно дышащее тело, ладонь ее беззаботно, беззастенчиво покоится на животе мужчины, а сама она прижата до неприличия к своему защитнику, приобнятая по-хозяйски его рукой. Не сказать, что сей факт ей неприятен — ей уютно, хорошо и удобно. И почему-то ни на секунду не возникло мысли, что в столь приятное положение ее затащили силком, почему-то ни на секунду не усомнилась, что она сама нашла себе столь теплое местечко на просторной кровати, добрая половина которой пустует за ее спиной. Она не возмутилась, скорее, озадачилась — и часто она так спит на нем? Он всегда вставал и уходил задолго до ее пробуждения, но ни разу ни словом, ни взглядом не обмолвился о столь недопустимо тесном ночном времяпровождении для молодой порядочной девушки и взрослого мужчины. И все-таки его рука, обнимающая ее, могла поведать, что подобное случилось не впервые, и сам мужчина отнюдь не против, что кто-то доставляет ему дискомфорт, примостившись на его плече. Кристина чуть приподнялась и осторожно выбралась из-под тяжелой руки.

Ей бы отползти на приличное расстояние, встать, умыться, причесаться, наконец, но, пользуясь тем, что ее не видят, Кристина невольно залюбовалась спящим мужчиной. С интересом и неким любопытством разглядывала она смуглое лицо, немного напряженное, отрешенное, будто и сейчас, в мире грез, он готов вступить в бой с любым, кто посягнет на его бедовую подопечную. Густые черные брови его чуть хмурятся, на лбу лежит напряженная морщинка — Кристина не удержалась, легонько коснулась ее, разглаживая, и хмурость его, напряжение тут же исчезли, и что-то мальчишеское, задорное проступило на его лице, заставляя девушку улыбнуться.

Красивый. Сильный. Смелый. Она вспомнила их первую встречу — тогда он здорово напугал ее! Ни ласки, ни доброты, ни тепла, ни даже элементарного сочувствия не было в его глазах, одно лишь презрение и бесконечный холод… Сейчас все изменилось, и даже в эту минуту, когда он просто спит, она чувствует его заботу и защиту. И все же, почему? Зачем так яростно оберегает ее? Зачем защищает ее от Филиппа, Милоша и себя самой? Разве должна его волновать судьба какой-то опороченной девчонки, живущей на другом конце страны? Разве стоит она, чтобы бросать все свои дела и мчаться за тридевять земель, чтобы вытащить ее из очередной скверной истории? Разве стоит она, чтобы приводить ее в свой дом? И все же привел. В свой дом, в свою спальню, на свое плечо. Вот так вот просто, без всякой пошлой подоплеки, абсолютно ничего не требуя взамен. Почему? Неужели Морис прав был, когда уверял, что она нравится графу? Как женщина. Нет-нет! Страшно в это поверить, страшно напридумывать себе сказку, а потом разбиться о суровую реальность — когда-то ей уже клялись в любви, а потом так же легко от нее отказались. А граф ни разу и не обмолвился о своей симпатии. Нельзя о нем мечтать, нельзя… Он просто очень добрый, очень хороший человек. И каким бы неправильным могло показаться ее присутствие здесь, каким двояким могло бы показаться ее положение, одно она знала точно — нет на свете человека, которому она доверяла бы больше, чем ему.

Как хочется коснуться… Поддавшись порыву бесконечной нежности к своему графу, Кристина склонилась к лицу спящего мужчины и осторожно, боясь разбудить, совсем невесомо коснулась губами его щеки.

Она не ожидала, что он так резко откроет глаза. Смутившись, Кристина попыталась отстраниться, и если б не его рука на ее спине, все еще надежно удерживающая от необдуманных поступков, она бы наверняка попыталась бы и вовсе сбежать, как преступница, застигнутая на месте преступления. Но он ее не отпускал. Задумчиво, внимательно разглядывал покрасневшее от смущения личико, а потом вдруг тихо проговорил:

— А добавку можно?