Расплата. Трилогия

   Перед закатом солнца видели на SO ряд дымков. С "Бородина" доносили, что отчетливо различают 4 корабля, идущие в строе кильватера. Послать на разведку было некого. Ни одного крейсера. Могли быть и японцы. Неподалеку от Мадагаскара расположены Сейшельские острова, а еще ближе о-в Бурбон -- английские колонии с телеграфом, всецело находящимся в руках англичан. Никакие агенты не могли бы доставить нам оттуда сведений, нежелательных союзнице Японии.

   Ночь безлунная, но ясная. Все -- по-боевому. Офицеры и команда, кроме всегда бодрствующих вахтенных, спят, не раздеваясь, на своих местах, у орудий.

   Последующее плавание до Носи-бэ прошло без инцидентов, но зато в весьма тревожном настроении по отношению к безопасности самого плавания в смысле навигационном. Зловещие надписи "uncertain" (Недостоверно), отвечавшие линии промеров; буквы "P. D." ("Position Doubtfull" -- Положение сомнительно) при банках и рифах так и пестрили карту.

   -- Ничего! Не по своей воле забрались в эту дыру! Авось, в воздаяние, пронесет Никола Угодник! -- шутил адмирал, не сходивший с мостика, и тотчас же добавлял по адресу командира: -- Надежные ли сигнальщики у вас на марсах? Хорошо ли смотрят вперед? (Благодаря удивительной чистоте и прозрачности воды в океане очень часто банку можно заметить по изменению окраски поверхности моря. Конечно, только днем)

   27 декабря, около 11 ч. утра, пришли в Носи-бэ, где застали отряды контр-адмиралов Фелькерзама и Энквиста, а также транспорты, находившиеся под общей командой капитана 1-го ранга Радлова.

   Того же числа прибыл вспомогательный крейсер "Урал", а 31 декабря "Терек".

   Настроение, господствовавшее на отряде адмирала Фелькерзама, резко разнилось от того, что поддерживалось у нас личным присутствием, личным примером неутомимой деятельности и несокрушимой энергии адмирала Рожественского. Здесь этого не было. Здесь господствовало убеждение, что после гибели первой эскадры и падения Порт-Артура поход вперед невозможен. Чистя котлы, перебирая машины, корабли готовились... к возвращению. Об этом говорили громко и открыто, как о деле решенном, и, конечно, такое решение не могло не отразиться на образе жизни личного состава, на его отношении к службе. -- Чего там надрываться, когда все равно идем домой! -- Деморализация, являющаяся естественным следствием всякого отступления без боя... Если не стоит, незачем работать, то хоть развлечься, хоть убить время, чем-нибудь затуманить голову, отогнать прочь, заглушить эту обидную мысль -- "повернули оглобли", -- которая, нет-нет да и шевельнется на сердце...

   Контр-адмирал Фелькерзам, у которого уже тогда начала энергично прогрессировать болезнь, сведшая его в могилу, либо не обратил внимания на это опасное настроение, либо сам поддался ему, ослабленный нездоровьем... Работы велись кое-как; команда ежедневно (и едва ли не в половинном числе) увольнялась на берег; офицеры проводили на берегу все время, свободное от вахты; про личный состав транспортов как зафрахтованных, так и Добровольного флота говорить вовсе не приходилось -- эти загуляли, как вольные люди, для которых военный закон не писан. Скромное местечко Носи-бэ закипело жизнью. Нехорошей, нездоровой жизнью, какую можно наблюдать только в Порт-Саиде, этом проходном дворе всего Старого Света. Отовсюду нахлынули туземные красавицы, француженки (настоящие ифальсифицированные) именовавшие себя певицами и даже etoil'ями; открылись многочисленные, наскоро импровизированные кафе-шантаны; пышно расцвели несчетные, явные и тайные, игорные притоны...

   Местный administrateur совершенно растерялся и, видимо, не знал, что ему делать; с одной стороны -- безобразие, а с другой -- nation amie et alliee и несомненное обогащение бедной колонии...

   С приходом адмирала Рожественского курс круто изменился. Игорные притоны были закрыты; личному составу транспортов было, на основании законов военного времени, предъявлено требование беспрекословно подчиниться Морскому уставу; судовые команды увольнялись на берег только по праздникам, да и то с выбором; офицерам разрешалось считать себя свободными только в том случае, если в заведуемой ими части не производилось никаких работ, и т. д... А работа закипела!.. И не столько под угрозой суровых взысканий, как под влиянием отрезвляющей мысли, что Рожественский не пожалеет и все равно поведет в бой. Оказался неготовым? Есть дефекты? Отчего же не подготовился? Значит -- сам виноват! Дерись, как можешь!..

   Адмирал, еще в S-te Marie, тотчас по получении известия о гибели первой эскадры, решивший, что единственный шанс успеха -- немедленное движение вперед, -- получив донесение Фелькерзама о "необходимости двухнедельного срока для выполнения неотложного ремонта", спутанный в своих расчетах распоряжениями Министерства иностранных дел и Главного морского штаба, скрепя сердце отложил выход эскадры на Восток до 1 января 1905 г.

   Это число он считал предельным.

   -- Вот ему (Т. е. контр-адмиралу Фелькерзаму) его две недели, если уж скорее не может! Но чтоб был готов! -- бросал он порой отрывистые замечания.