Расплата. Трилогия

   Я высказал громко то, что думал, подтвердив невозможность задержки теми соображениями, которые ночью заносил в свой дневник: надо использовать тот подъем духа, который вызван удачным походом через океан и счастливым проходом Сингапурского пролива, тот подъем духа, который победил переутомление, всех сделал бодрыми, сильными и здоровыми; не надо обманываться -- это не может тянуться долго; физическая усталость возьмет свое; наступит реакция тем более глубокая, чем выше был первый подъем; передерживать нельзя... Вперед! и -- будь что будет!..

   После меня говорил лейтенант С. Он высказался крайне категорично.

   -- По пути во Владивосток нас, несомненно, ожидает решительное сражение с победоносным японским флотом, уже уничтожившим первую эскадру, которая была сильнее нас. С нашей стороны выступят утомленные долгим плаванием и тревожными ожиданиями корабли, никогда не бывшие в бою, никогда не испытавшие разрушительного действия меткого артиллерийского огня противника. В этом сражении (не надо закрывать глаз) мы понесем жестокие потери, если... не будем уничтожены вовсе... Надеяться проскочить, надеяться на благоприятную погоду, на промах неприятеля, на удачу?.. -- возможно ли? -- когда за всю войну счастье упорно стоит на стороне японцев... Допустим даже, что остатки эскадры доберутся до Владивостока. Что они будут там делать? Ждать очереди ввода в единственный док? А откуда возьмутся боевые и всякие другие припасы, когда Сибирская дорога "с трудом удовлетворяет нуждам армии"? Где будут в то время наши транспорты и что будет делать небогатовский отряд судов археологического состава?.. Кто же при таких условиях будет "владеть морем" -- задача, поставленная телеграммой за  244?.. -- Что же делать? Отвечу резко: воспользоваться эффектом, который, несомненно, вызвало наше появление в Южно-Китайском море в полном составе и без потерь и поспешить с заключением почетного мира. Надеяться на успех дальнейших морских операций --... мечтать о чуде... К сожалению, принятие такого решения от нас не зависит. Жаль...

   Адмирал не только не высказал своего личного мнения, но даже не подавал никаких реплик. Мне показалось, однако (может быть, я ошибаюсь), что он сочувственно отнесся к моему предложению, а также с каким-то особым выражением пристально смотрел на лейтенанта С, когда тот произносил заключительные фразы своей речи. Очевидно, здесь была замешана тайна "весьма секретной" корреспонденции, известной только им двоим...

   Остаток дня прошел без приключений.

   29 марта. Около 6 ч. утра справа, контр курсом и довольно близко, прошел "Cressy" (английский броненосный крейсер), салютовал флагу адмирала. Отвечали тем же числом выстрелов.

   Около 8 ч. утра слева, тоже контр курсом, разошлись с другим английским крейсером. Этот был в ближайшем расстоянии, милях в 5.

   Больше англичан не видели, но слышали телеграфные переговоры нескольких их судов. (С их манерой телеграфировать наши минеры хорошо ознакомились по пути из Виго в Танжер и Дакар.) Совершенно ясно -- английские крейсера в роли японских разведчиков.

   Много встречных и попутчиков. Неудивительно -- мы на большой дороге между Сингапуром и Гонг-Конгом.

   Идем в полу боевом порядке, готовые окончательно перестроиться для боя при первом известии о появлении врага. Разведочный отряд под начальством капитана 1-го ранга Шеина ("Светлана", "Кубань", "Терек", "Урал", "Днепр" и "Рион") идет впереди эскадры, рассыпавшись дозорной цепью.

   Около 11 ч. утра госпитальный "Орел" опустили в Сайгон для пополнения запасов. Секретным предписанием командиру назначено рандеву -- бухта Камранх. Если не найдет там -- искать соединения с эскадрой, по способности, руководствуясь сведениями, какие удастся собрать, или приказаниями из Петербурга.

   Около 5 ч. вечера "Светлана" телеграфировала: "Вижу неприятеля". Тревога. Послали к ней "Жемчуг" и "Изумруд". Ничего. По-видимому, ошибка.

   К ночи вернули разведчиков, которые, как обычно, выстроились впереди эскадры в строе двойного фронта, в шахматном порядке с "Жемчугом" и "Изумрудом" на флангах.

   "Терек" донес, что под вечер какой-то благожелательный встречный купец сообщил ему, будто видел отряд миноносцев к востоку от нашего курса. Не их ли заметила "Светлана"?..

   В начале 11 ч. вечера у "Наварина" повредилась правая машина. Ползли по 4--5 узлов, и все-таки "Наварин" отставал. Через час поправился. Дали 8 узлов. ("Наварин" был отставши -- мили на 2 позади концевого корабля.)

   30 марта. "Наварин", видимо, поторопился донести о своей исправности, так как только к 2 ч. ночи вступил в свое место. Дали эскадренный ход -- 9 1/2 узла.