Расплескавшийся виски

– Вы нашли правильное слово – замаскировал! И эта версия появилась у меня до того, как я узнал от вас про маньяка. Я сразу подумал, что преступник перестарался: слишком уж явно хотел показать, что убийство носит сексуальный характер. Секса-то не было. Может, он и был. До того и в другом месте. И не с ним… Мало ли. Кстати, в гостиной диванные подушки были разбросаны, и сам диван несколько сдвинут. Возможно, сексом занимались в гостиной. Но до того, как убийца задушил Еву. Никак не после. Понимаете… Задушить-то он смог, а вот заняться потом с трупом сексом… это, согласитесь, не каждому под силу, даже убийце.

– Но это не доказывает связь между двумя убийствами.

– Не доказывает, согласен. Но так как нам известно больше, чем полиции, мы можем выстроить несколько версий.

– И у вас такие есть?

– Пока только в виде гипотез. Например, Ева по просьбе убийцы могла подсыпать дигитоксин в виски или в бутылку с водой.

– Не верится. Она же понимала, к чему это приведет.

– Да, мне тоже не верится. Это я так, для примера. Вероятно, убийце она понадобилась по другому поводу. Он мог оставить какие-то доказательства своего преступления здесь, в доме. Он запаниковал, когда узнал, что вы начали расследование. Мы пока не знаем, что это может быть. Но он-то знает. Он мог попросить Еву добыть это нечто. Ева догадалась, что это неспроста. И убийца решил, что лучше от девушки избавиться.

– А вот это вполне логичное объяснение.

– И чтобы два преступления не связали, убийце надо было либо подстроить девушке несчастный случай, либо замаскировать убийство под серийное, тем самым скрыть истинную цель преступления и отправить полицию по ложному следу.

– А Ева принесла ему это нечто?

– Арчи, пока это только предположение, – улыбнулся Макс. – Я придумал вероятный сценарий.

– Но это очень убедительно. Если ваша версия верна, то Ева должна была взять эту вещь или… что-то другое… Что это может быть, Макс? Я не могу представить.

– Не знаю. Пока не знаю. Думаю, Ева не смогла раздобыть это нечто. Потому что вы заперли комнату отца на ключ.

– Это лежит в комнате отца?

– Скорее всего.

– Но что это может быть?

– Я вам честно признаюсь, что пока не знаю. У меня есть некоторые мысли по этому поводу, но мне не хватает информации. Хотелось бы уточнить у вас кое-какие детали. Готовы?

– Слушаю вас.

Макс достал из ящичка две картонные пачки с таблетками. На одной упаковке была надпись «Digoxine», на другой – «Digitoxin». Он открыл первую коробку. В ней изначально вмещалось три блистера по десять белых таблеток в каждом. В коробке лежали два: один был нетронут, а второй почти использован, в нем оставалось три таблетки. Во второй картонке находился флакон коричневого цвета, в котором, судя по обозначению, вмещалось тридцать таблеток. Сквозь полипропилен таблетки слабо просматривались и казались коричневыми. Флакон был вскрыт.

Макс выдавил одну таблетку с блистера, положил ее на салфетку. Затем высыпал на стол все таблетки из флакона. Они также были белого цвета, круглые, плоские, с фаской посередине на одной стороне.

Арчибальд молча наблюдал за действиями Макса.

– В этой пластине, Арчи, из десяти таблеток осталось три. Следовательно, ваш отец выпил семь. Одной пластины нет. Предположим, он принимал таблетки из этой упаковки в течение семнадцати дней. Далее. Берем пузырек с дигитоксином. В пузырьке осталось восемнадцать таблеток. Думаю, двенадцать выпил ваш отец. То есть сначала он пил дигоксин, а после перешел на лекарство из флакона. Я узнавал у своего знакомого доктора, что и дигоксин, и дигитоксин, это, практически, одно и то же. Есть некоторые отличия, но незначительные. Я задумался, почему ваш отец перешел на другие таблетки? (Поначалу он принимал дигоксин. Вот два рецепта: один от пятого апреля на три месяца, второй – от июля.) А вот рецепт от девятнадцатого сентября. Ваш отец посещал доктора в этот день. Доктор Муррей подкорректировал назначение, выписал ему дигитоксин. В пузырьке не хватает двенадцать таблеток. Умер ваш отец через тринадцать дней после посещения врача, так?

– Получается, так. Но…

– Слушайте дальше. Доктор выписал лекарство, ваш отец сразу начал его принимать. И принимал в течение двенадцати дней. Это логично: рецепт от девятнадцатого сентября, умер ваш отец второго октября, во флаконе осталось восемнадцать таблеток.

– И все равно я не понимаю, куда вы клоните.

– Подождите, сейчас объясню. Я предположил, что он начал принимать лекарство из этого пузырька на следующий день после визита к врачу, включая утро второго числа, когда он и умер. Почему доктор поменял назначение? Это первое.

– Надо спросить у Муррея. Это несложно.

– Да, обязательно спросим. Но дело в другом.

– В чем?

– В крови Эндрю Кэмпбелла нашли две тысячи микрограмм дигитоксина, что может соответствовать восьми таблеткам, так?

– Да.