Расправляя крылья 1. Шаг перед пропастью

Ввиду обилия «халявного» тепла, вокруг города были устроены и фермы продуктовые — бескрайние ряды полей-теплиц, в которых выращивалось всё, от манго и апельсинов до злаков, картошки и кукурузы; Смоленск давал планете до трети валового продовольственного сбора. Поселения фермеров, «хутора», тянулись на примерно равных расстояниях друг от друга до самого Смоленска в одну сторону, а в другую подходя к границе Нововоронежской губернии, разветвляясь по ходу движения на боковые ответвления от основного ствола тепломагистрали, создавая эдакую сеть. Третья, самая большая тепломагистраль, шла в сторону Ярцева, считающегося центром производства продовольствия и главным его складом; вокруг Ярцева раскинулась сеть теплиц ещё большая, чем вокруг Десногорска. Однако тепло у них было не своё, тепло ярцевским поставляли они, ибо их профиль в планетарном разделении труда — всё-таки энергия. Десногорцы обслуживали фермы, но бОльшая, гораздо бОльшая часть этих ферм — инфракрасники. Огромные повёрнутые в космос батареи, сияющие всеми оттенками красного — от ярко-оранжевого вблизи города до тёмно-вишнёвого поодаль. Реакторам нужен холод, нужно отдать лишнее тепло, а тепло на Марсе можно сбросить только излучением.

Тем не менее, своего производства продуктов в Десногорске хватало. Максим много раз бывал в теплицах, где ему не нравилось — дикая влажность, пониженное содержание кислорода и повышенное углекислоты — работа для роботов, а не людей. Зато там он мог попробовать любой, даже самый экзотический продукт. Больше всего ему нравились бананы и… Огромные вонючие дурианы. Причем последние только по вкусу — из-за запаха с ними надо обращаться по особому, согласно отдельной инструкции. Но особенно он любил местные яблоки…

— Ты не представляешь, Ваня! Огромные, с два-три кулака размером! — Макс продемонстрировал ладонями обхват. — Желтые, но прозрачные на просвет. А сок!.. Даже сейчас, когда вспоминаю детство, до Войны, ощущаю их вкус. — Из его груди вырвался томный вздох, он прикрыл глаза от удовольствия. — Таких нигде больше не было, Вань, а я после Войны много где побывал. Кстати, особенно тяжко с яблоками на Венере — не знаете вы, что это такое.

— Ну, кто что выращивал, тот с тем на другие планеты и полетел, — возразил я, не поднимая глаз. — У вас — яблоки. Груши. Сливы. У латинос — манго, папайи, гуавы. Это от культуры зависит.

— От культуры, — согласно кивнул Максим. — Но самое вкусное и сладкое на свете — это наши, десногорские яблоки, амиго. Независимо от культуры. Причём те, довоенные. Сейчас там вроде новых ферм понастроили, что-то выращивают, но всё не то. Секрет ТЕХ яблок утерян.

— Бывает! — философски заметил я, потянувшись к бутылке, разливая новую порцию, по чуть-чуть, самую малость.

— Да. За преемственность! — воскликнул Макс, поднимая свою рюмку.

Чокнулись. Выпили.

— Говоришь, всё разрушили? — сощурился я.

Макс кивнул.

— Подчистую. На поверхности не осталось совсем ничего — утюжили её несколько лет. Но теплицы, что в них толку? Им реактора были нужны! Любая война упирается в энергию, как и любое производство, а наши малыши хоть и стояли заглушеные, но восстанови теплосброс… И заработали бы в момент. Их до последнего держали в холодном резерве.

— Несмотря на полное отсутствие теплосброса? — не поверил я.

— Несмотря на полное отсутствие теплосброса, — кивнул Макс. — А сами мы грелись от маленького ториевого жидкосолевого малыша — на сорокатысячный Десногорск его хватало. Обогревали подземелья, в основном хорошо изолированные помещения, там много и не надо. Провианта в городе было — завались, воды и кислорода — на годы, боеприпасов… Попой кушай! — мягко сформулировал он. — Роботов не было, амигос почти всех перебили — это да, но мы и без роботов, сами… Это НАШИ подземелья, — воскликнул он. — Так что амигос и красно-серые утюжили поверхность, ничего не в силах сделать нам под землёй, а мы не могли вылезти из своих подземелий, так как сразу были бы уничтожены. Они периодически запускали своих копателей, пробовали нашу оборону на прочность, но хорошим для них это никогда не заканчивалось. Мы могли бы там ещё годы сидеть… — Макс погрустнел и опустил голову.

— Ладно, давай дальше, — махнул я. — Про вас. Тебя и сестру.

— Дальше? — Мой собеседник болезненно скривился.

Мама родилась в семье потомственных фермеров и любила рассказывать, как в старину предки вели войну с планетой за её освоение. С переменным успехом, то отступая, то делая прорывы и закрепляясь. Но целью себе они поставили не просто колонизацию Марса, а выращивание на ней яблок. Именно яблок, не апельсинов или манго с гуавами. Почему — сказать не могла, но, уже повзрослев, Максим нашел множество подтверждений этому. Люди даже песни про марсианские яблоки сочиняли, хотя только-только отправили первого человека в простейший полет по орбите собственной планеты.