Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века

Возможно, это был бы лучший выход для всех. Но Иван Можайский, уговорив великого князя отворить двери, сразу удалился, передав командование, видимо, уже оправившемуся от падения воеводе Добрынскому и приказав: «возьми его». Боярин тотчас же объявил Василию: «Пойман еси великим князем Дмитрием Юрьевичем»[329], что подразумевало: решать участь пленника будет лично Шемяка.

Василия II привезли в Москву. В пути плененного государя сопровождали монахи, скорее всего, иноки Троицкого монастыря. Возможно, сопровождали для духовного утешения. Но А. М. Сахаров предположил, что они великого князя «неотступно» конвоировали[330]. Видимо, историк был прав, учитывая настроение братии и то, что двое монахов прямо указали, где великий князь скрывался. Возможно, именно они и приглядывали за пленником.

В Москве Василия Васильевича заточили на Шемякином дворе и на третий день ослепили. Во Львовской летописи существует красочное, но вряд ли достоверное описание произошедшего: «послаша ковер и яша великого князя; он же крепко борящеся с ними, едва повергоша его; и вложиша децьку на пупе его, а сами на нем падоша и изломиша грудь его, яко и переем троскотати. Конюх же Берестень взем нож, хоте вывертети око, и грешися – пореза лице. И том часе повергоша яко мертва, едва по многих временех оздраве»[331]. Сомневаться вынуждает незнание автором этого рассказа точных дат – по его утверждению, ослепленного князя сослали в Углич 3 февраля, хотя пленили его 1 3 февраля, привезли в Москву 14-го (в понедельник), а ослепили 16-го (в среду)[332]. Впрочем, еще более фантастически о произошедшем рассказано в одной из новгородских летописей. Составитель ее указал, что Василия Васильевича ослепили сразу после захвата в Троицком монастыре. Сходится только одна деталь – «положиш(а) доску на персех его среди монастыря, и ослепиша его…»[333].

После расправы Василий Васильевич получил известное прозвище «Тёмный», которое обычно связывают с его слепотой («темный» = «слепой»). С этой трактовкой решительно не согласился Николай Сергеевич Борисов, указавший, что «подлинный смысл уникального прозвища Василия II – своего рода историческая загадка. На языке того времени слова “темный” и “слепой” не были абсолютно тождественны». В доказательство исследователь привел тот факт, что ни одного ослепленного князя или боярина в то время «темным» не называли[334]. Однако в наше время такое прозвище Василия II связывают именно с утратой зрения.

Ослепленного Василия Васильевича, теперь уже «Темного», 20 февраля вместе с женой сослали в Углич. В тот же день состоялось напрестолование (вокняжение) нового московского государя – Дмитрия Юрьевича (Шемяки). Никакого сопротивления новый властитель не встретил. Более того, его власть сразу же признал Великий Новгород[335].

Глава 6 Московское княжение Дмитрия Шемяки. Его просчеты и ошибки, ставшие фатальными

«Шемяка хотел добра, мирился искренно – увидим это из последствий, и из дел узнаем характер этого князя, храброго, доброго, пылкого, готового на зло только в минуту гнева, но всегда способного загладить потом свое преступление раскаянием, охотно прощавшего обиду и доверчивого до легкомысленности».

Николай Полевой «История русского народа»

Быстрая и убедительная победа над соперником не могла не вскружить голову победителю. Политической «непотопляемости» Василия Васильевича, казалось, настал конец.

Как было сказано до этого, низвергнутого государя заточили в Угличе, пожалуй, самом надежном оплоте Шемяки. Туда же были доставлены сыновья пленного государя – Иван и Юрий. Автор Львовской летописи не сомневался, что Дмитрий Юрьевич собирался устранить врагов, утопив их в реке Волге, «в мехи ошивши»[336]. И только протест рязанского епископа Ионы помешал свершиться злодеянию. Сомнительное и вряд ли достоверное утверждение.