Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века

После взятия Углича, захваченного, как полагает Н. С. Борисов, 18 января 1447 года[356], тверские пушкари с орудиями вернулись к своему князю. Они нужны были Борису Александровичу при осаде Ржевы. Но полк воевод Бориса и Семена Захарьичей остался с московским государем. Впрочем, военные действия вскоре свернули. Взяв Углич, московский государь отвел войска к Ярославлю. В руках у Шемяки оставалась мать Василия II Софья Витовтовна, и великий князь первым начал переговоры, надеясь выручить ее из плена. В Каргополь был отправлен боярин Василий Федорович Кутузов с призывом освободить уже немолодую женщину. Привезенное им послание содержало почти слезную мольбу: «Брате князь Дмитрей Юрьевич! Коя тебе честь или хвала, что держишь у себе матерь мою в полону, а свою тетку? Чем сим хочешь мне мститися? А яз уже на своем столе, на великом княжении…»[357]

В ожидании решения Шемяки Василий II отправился в Москву, куда прибыл 17 февраля 1447 года. Вскоре стало известно, что Дмитрий Юрьевич согласился отпустить Софью Витовтовну. Если верить летописцам, та стала для него скорее обузой, чем выгодной заложницей. Обращаясь к своим боярам, Шемяка сказал: «что, брате, томити мне тетку, госпожу свою великую княгиню, а сам бегаю, а люди себе надобныа уже истомлены, а еще бы се стеречи, лутче отпустити ея ис Каргополя»[358].

Сопровождал великую княгиню Михаил Федорович Сабуров, который, вместе с бывшими при нем детьми боярскими, благоразумно возвращаться не стал. Они перешли на сторону московского государя[359].

В череде походов и битв наступила очередная недолгая пауза. 11 июня 1447 года союзники московского государя Василий Серпуховской и Михаил Верейский и его недруги Дмитрий Шемяка и Иван Можайский заключили перемирие. Стороны признавали потерю проигравшими войну князьями ряда городов. Дмитрий Юрьевич – Углича, Ржева и бежецких волостей; Михаил Андреевич – Козельска, Алексина и города Лисина[360]. Важным условием заключенного договора стало согласие Дмитрия Юрьевича и Ивана Андреевича вернуть пленных, захваченные в Москве архивные документы («грамоты докончальные, ярлыки и дефтери»), а также «казны и поклажи», «кресты и страсти спасовы»[361]. Схожий договор был подписан и самим Василием Васильевичем с Дмитрием Юрьевичем, но текст его не сохранился. Тем не менее содержание несложно восстановить: Шемяка признал московского победителя «старшим братом» и обязался не восставать против него, а также условий, согласованных в договоре от 11 июня[362]. Василий II толково использовал полученную передышку для решения накопившихся в стране проблем – церковных, дипломатических, военных. В декабре 1448 года состоялся церковный собор, утвердивший митрополитом Иону, 31 августа 1449 года был заключен договор с польско-литовским королем Казимиром IV, обезопасивший западные границы Московского государства[363]. Получив обещание не принимать и не поддерживать Шемяку, великий князь согласился признать принадлежащими Литве не только западнорусские земли, но и Смоленск и Верховские княжества, служившие причиной раздоров между странами. Московско-литовская граница сохранялась до середины 80-х годов XV столетия. Укреплялись вооруженные силы. Они дополнились важным контингентом – служилыми татарами, полностью подконтрольными великому князю. Первое свидетельство об этом относится к 1447 году. В своем послании Шемяке церковные иерархи сообщали, что татары поселены на христианских землях из-за его вражды с Василием II. Они обещали, что если Дмитрий Юрьевич смирится, то «того ж часа князь великий татар из земли вон отошлет»[364].

Была упорядочена и финансовая политика. Как уже говорилось выше, в 1446 году князь Дмитрий Шемяка понизил вес московской денги до 0,59 г. Василий II, вернувшись к правлению, понизил ее еще раз «до нормы в 0,395 г, сохранившейся неизменной до денежной реформы Елены Глинской в 1535 г.»[365].