Распутин

- Что же, в наше время и на этом можно сделать карьеру... - усмехнулся граф. - Но во многом, увы, он очень прав. В частности, он рассказывал мне, что этот вот самый портрет увидел у него его волостной старшина - посмотрел, говорит, покачал головой, ухмыляется. «Чего ты смеешься?» - спрашивает его князь. «Да словно бы негоже царю так рядиться... - говорит старик. - Не махонький... Чай, есть дела и понужнее...» Эти вот маленькие неосторожности очень компрометируют не только личность монарха, но и самую идею монархии. Опыт с царскими портретами, которые развешали во всех казенках, забывать не следовало бы...

- Ты все видишь слишком черно, мой друг...

- Я не люблю обольщаться. Дела идут определенно плохо, Barbe... По всей России пошли разговоры о временщике, и разговоры большею частью весьма скандальные. А он - между прочим - говорят, опять учинил на днях невероятный дебош на вилла Рода... Да... Государственная Дума истекает словами и едва ли отдает себе ясный отчет в том, что она делает. Все эти Милюковы, Керенские, Чхеидзе и прочая компания ведут совершенно определенную игру, которая при этой странной распущенности и апатии наверху может кончиться очень плохо. Из-за Волги опять идет голод, н возможны там волнения. В черноморском флоте произведены многочисленные аресты и расстреляно больше пятидесяти матросов, а что хуже всего, ходят слухи, что и среди молодых офицеров найдены следы участия в каком-то заговоре: посмертные лавры лейтенанта Шмидта многим гардемаринам и лейтенантам не дают, кажется, спать... Вот поэтому-то и думаю я, что время принять... некоторые меры предосторожности...

- Bank of England?[30]

- Да. И я очень рекомендовал бы и тебе это очень почетное учреждение, очень!..

- Да я ничего против него не имею... - засмеялась Варвара Михайловна. - Но ты знаешь, пока наши сбережения очень не велики...

- Я очень советовал бы тебе реализовать хотя часть твоей недвижимости, а лучше все...

- Часть я не прочь. Ты мастер устраивать эти дела - вот и помоги мне...

- Охотно. А ты - мне...

- У старца? -Да-

- Но ты только что говорил, что...

- Ах, милая, но надо же понимать... точнее... - несколько нетерпеливо отозвался граф. - Использовать можно и его, но связывать свою судьбу с его судьбой, очень непрочной, не следует... A bon entendeur salut[31]!**

- Хорошо, я могу переговорить с ним о железной дороге, если хочешь... - сказала Варвара Михайловна. - Но я очень советовала бы тебе поехать к нему лично - вот сейчас хотя бы, со мной. Он что-то имеет против тебя... какой-то зуб...

- Зуб?! Против меня?! - неприятно удивился граф. - Ни в чем решительно неповинен против него...

- Не знаю. Но это заметно... Может быть, потому, что ты избегаешь его. Поедем и поговорим, и будь с ним... ну, gentil [32]- ты умеешь это, когда захочешь...

- Если ты уверена, что это будет полезно для дела, я готов хоть сейчас...

- И прекрасно. Я как раз отсюда к нему собиралась... Куй железо, пока горячо...

- Ну так едем...

- Едем...

Дорогой и солидный казенный автомобиль, сурово и властно рявкая на толпу, плавно и быстро нес их на Гороховую. Графу было немножко не по себе, но в случае успеха его дела выигрыш был бы так велик, что кое-чем для дела можно было и поступиться. Покупатель на имение у него уже был, но граф тянул, пока выяснится дело с дорогой: тогда можно будет взять втрое. А кроме того, интересно было посмотреть Григория в домашней обстановке.

Ехать было недалеко, на Гороховую. Шофер - чистый, бритый, похожий на англичанина - подкатил их к чугунному подъезду, высадил и, подав машину назад, вынул «Петербургский листок» и погрузился в чтение раздирательного фельетона с невероятными приключениями. Толстый солидный швейцар, тайно служивший в охранке и имевший специальное поручение оберегать Григория, зорко осмотрел приезжих, и граф с Варварой Михайловной поднялись во второй этаж и позвонили. За стеной глухо слышались голоса. Граф неприметно поморщился.