Распутин

И теперь он слушал выговоры своего Друга - императрица всегда писала это слово с большой буквы - и вполне с ним соглашался: конечно, чепуха эта Дума - жила же без нее Россия тысячу лет! - и жидов, конечно, надо бы укоротить, и газетишки все изолгались до невозможности, все правда, но... но куда бы лучше было поехать сейчас в шхеры, половить рыбки, разложить на бережку огонь, побродить по лесам...

В дверь осторожно постучали.

- Entrez[11]! - отозвалась императрица.

В комнату с милой улыбкой вошел наследник, прелестный мальчуган с чистыми и ясными глазами, в сопровождении своего гувернера, господина Жильяра, крепкого, спокойного швейцарца с бородкой Буланже.

Алексей сердечно обнял мать и отца и с застенчивой улыбкой поцеловал темную бороду Григория.

- Вот! - проговорил тот. - Ишь, какой молодчинище... А вы горевать!.. А каких гостинцев я тебе из Сибири привез!.. - обратился он к мальчику. - Перво-наперво самострел - чуть не на версту пуляет... Потом пимы зырянские, шелками шитые - зимой гоже тебе в них будет, малицу, а потом, друг ты мой ситнай...

В дверь опять постучали и на «entrez!» императрицы в комнату вошла Аня Вырубова с великими княжнами, простыми, свежими девушками в белых платьях. Татьяна, войдя, небрежно бросила на кресло какую-то трухлявую растрепанную книжку в безвкусно пестрой обложке. Государь, довольный, что приход детей нарушил довольно тягостную беседу с Другом, потянулся и достал книжку. На обложке ее стояло: «Невероятные приключения знаменитого сыщика Шерлока Холмса», а пониже карандашом несколько раз был нарисован неуверенной рукой - видимо, рисовавший учился - известный антисемитский знак, так называемый Hakenkreuz[12].

- Что, интересно? - спросил государь Татьяну, когда девушки, ласково поздоровавшись с Григорием, расселись вокруг стола.

- Ужасно, невероятно интересно! - воскликнула Татьяна. - Ты непременно, непременно должен прочесть. Мы все буквально упиваемся. Я не знаю, как и благодарить Воейкова... Ну прямо иногда дыхание захватывает...

- А почему же ты не привез своих гостинцев сюда? - спросил Алексей у Григория. - Самострел - это очень интересно...

- Не привез!.. Все вот эта егоза, Аня ваша... - ворчливо отвечал Григорий. - «Скорей... скорей...» Я думал и нись что... А тут у вас рай земной... Так весь багаж и проехал на квартеру... Да ты не беспокойся: вот погощу часок-другой у вас да и поеду в Питер за гостинцами тебе...

И утро шло - так, как оно шло бы где-нибудь в Симбирске или Полтаве в семье добродушного отставного генерала, помещика богатого или купца. И все были милы и просты, и все так сердечно, так благодарно смотрели на Григория, в котором видели они все великого молитвенника, силою которого пред Господом жив их ненаглядный мальчик, силою которого спасется расхлябанная Россия. А на широком, усыпанном золотым песком дворе шуршали колесами один за другим автомобили: то приезжали с докладом министры, блестящие генералы, командующие отдельными частями гвардии в ослепительных мундирах - началась обычная дворцовая суета...

- Ну, мне пора идти по своим делам... - проговорил государь, вставая. - А ты до завтрака побудь с ними... - обратился он к Григорию. - Пазавтракаешь с нами, а там, если хочешь, и в Петербург тебя увезем.

- Да уж ладно, ладно... Ты знай иди, занимайся... - отвечал Григорий. - Да смотри, построже будь, не забывай моего наказа... Потому мы обломы... А то смотри, опять серчать буду...

Государь, улыбаясь, вышел. Все во дворце раболепно засуетилось и подтянулось.

- А мы все пойдем в сад... - весело сказала совсем ожившая императрица. - Сегодня по случаю приезда дорогого гостя занятий не будет, mister Gillard... - обратилась она к швейцарцу, который только молча поклонился в ответ. - Дети, Аня, идем... Мы покажем нашему другу новые посадки...

И когда все вышли на залитую солнцем и всю уставленную цветами террасу, государыня, шедшая с Григорием после всех, взяла его за руку, крепко пожала ее и, благодарно глядя на него напряженно сияющими глазами, проговорила тихо:

- Ты не можешь представить, как я благодарна тебе за твой приезд!.. Я прямо точно из могилы встала... И посмотри на Алексея: правда, очень мил?

- Чего там: мальчонка хоть куды!.. - отозвался Григорий. - Небось: покедова я жив, ничего не будет. Все будет на своем месте... Так-то вот. И раньше бы я к тебе приехал, да на день в пути задержался: знакомого встретил, Саломатина графа - так, пустой мужик, а между прочим, возвеличивает себя нись как... Ну, вот и заехали с ним к сестре его - она у его замужем за губернатором окшинским... - Ему вспомнились задорные глаза вице-губернаторши. - Ну, губернатор парень ничего, сурьезный - таких тебе следовало бы поближе иметь... И так-то накормил на дорогу, что надо бы лутче, да некуда...

И все спустились в залитый солнцем парк, в котором каждое деревце, каждый кустик, каждая веточка были предметом бесконечных забот невидимых людей и выглядели совсем как настоящие, свободно выросшие деревья, кустики, веточки...

IX

МОЛОДЕЖЬ