Расширение прав и возможностей женщин в России

Хотя в Советском Союзе эта феминистская деятельность была исключительно маргинальной, она вызвала большой ажиотаж в США и Западной Европе. Мамонова, практически никому не известная в СССР, была объявлена лидером неофициального неофеминистского движения. В 1980 году при поддержке журнала Ms. Magazine она совершила поездку по США. Мамонова установила контакты с женскими группами и прочла много лекций о положении советских женщин; восторженная аннотация Глории Стайнем на тыльной стороне обложки журнала рекламировала первую после изгнания книгу Мамоновой «Исследования российских женщин: очерки сексизма в советской культуре» [Mamonova 1988][88]. Но эти ожидания не оправдались и не могли быть реализованы. Как и другие диссидентки, эти советские феминистки были зарождающимся гражданским обществом, готовым подняться с колен и заняться гражданской деятельностью и демократией. Существовали небольшие полуподпольные кружки, которые не всегда хотели превращаться в движение. В то время как женские движения второй волны в США и Европе стремились добиться солидарности среди женщин, диссидентский, или «антиполитический», российский феминизм отрицал какую-либо форму коллективной идентичности и делал акцент на личности. Интерес к феминизму у этих ученых и писателей сочетался с явным отвращением к массовой политике. Их феминизм был крайне немобилизационным, и лишь немногие группы были по-настоящему открыты для новичков.

Шаг второй: демократизация, повторная политизация гендера и зарождение русского независимого женского движения

Демократизация – это время не открывать женскую уникальность, но создавать ее.

[Watson 1997: 28]

Следующая фаза российского женского активизма исключительно полно отражена в документах исследователей феминизма из США и Западной Европы [Bridger et al. 1996; Buckley 1992; Einhorn 1993; Kay 2000; Sperling 2000]. Она отмечена катастрофическим ухудшением положения женщин как группы и зарождением независимого женского движения в России. Здесь я излагаю свою версию этой истории, подчеркивая роль, которую играли высокообразованные, феминистски ориентированные посредники.

Исследователи постсоциализма отмечают, что реформы и демократизация в то время имели отчетливо гендерный характер [Gal, Kligman 2000; Einhorn 1993; Watson 1997]. В Советском Союзе и Восточной Европе государственно-социалистические гендерные договоренности и правила прошли несколько законодательных изменений. Михаил Сергеевич Горбачев, генеральный секретарь партии, говорил о стимулировании развития гражданского общества и расширении прав и возможностей граждан. И он же провел ряд реформ, которые способствовали уходу женщин из общественной сферы. Отныне женщинам предназначалось нести, по примечательному выражению Горбачева, «исключительно женскую миссию» домохозяйки [Pilkington 1992]. Отпуск по беременности и родам был увеличен, женщинам усложнили доступ к работе. За исключением отдельных противниц среди феминисток, эти реформы получили широкую поддержку в советском обществе, и этот консенсус не изменился и в постперестроечный период. Развал Советского Союза в 1991 году и введение неолиберальных экономических реформ ускорили процессы, связанные с гендером. Демократические и рыночные реформы с удвоенной силой ударили по женщинам. В результате структурных изменений они потеряли работу и социальное обеспечение. Более того, поскольку на женщин по-прежнему ложилась основная часть домашней работы (приготовление пищи, уборка, покупки, уход за детьми), бремя преодоления последствий этой политики (повышение цен на продукты питания, товары и услуги) в значительной степени легло на их плечи.

Рыночные реформы привели к маргинализации и обнищанию женщин как группы, но при этом феминистские идеи были встречены людьми враждебно. Некоторые ученые-феминистки были вынуждены вступить в новые и более близкие отношения с государством[89]. Поскольку женщины были исключены из общественной сферы, создавались новые федеральные и региональные комитеты и ведомства для продвижения интересов женщин как маргинальной группы населения. Когда СССР «открылся» Западу и стал членом международного сообщества, то стране пришлось взять на себя больше международных обязательств. В начале 1980-х годов СССР ратифицировал КЛДЖ – Конвенцию ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. В поздний период правления Горбачева и в начале правления Ельцина был разработан «государственный механизм улучшения положения женщин»[90]. Это означало необходимость собирать данные о положении и статусе женщин. Теперь Советскому государству требовались специалисты, которые могли бы заниматься этой работой и докладывать о ней на международных конференциях. Ученые-феминистки неожиданно оказались востребованными [Sperling 2000: 111].