Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Мера нравственности есть то главное, что определяет отношение Мувайлихи к многочисленным персонажам его «Рассказа» — полицейским и судейским чиновникам, адвокатам, маклерам, врачам, знатным людям прошлого века, их наследникам, высшим чиновникам новой формации и др. Юмористические и сатирические портреты своих «героев» он рисует с большим знанием дела. Все, о чем повествуется в «Рассказе», знакомо ему не понаслышке, он по праву пользовался псевдонимом «Египтянин, знающий свою страну». Обличение пороков и нравственная проповедь, сатира и дидактика, колоритные бытовые сцены и нравоучительные рассуждения просвещенных и разумных героев — повествователя, его безымянных, сменяющих один другого, по мере надобности, «друзей», а потом и умудренного пережитыми жизненными испытаниями паши — чередуются в «Рассказе», образуя стилевую чересполосицу. Включенные в книгу фрагменты из многих научных и литературных источников на разных языках принадлежат к разным родам литературы и к разным эстетическим системам. Мувайлихи пытался при редактировании придать тексту большую цельность и беллетризацию (о чем будет сказано далее), однако задачи достичь полного стилевого единства он, по-видимому, и не ставил. В «Посвящении» он выражает надежду, что всякий читатель найдет в его книге что-то свое: литератор — толику литературы, мудрец — проблеск мудрости, ученый — крупицу науки, филолог — следы красноречия, поэт — дух воображения. В «Рассказе» сохраняются следы того «энциклопедизма», который присущ книге Рифа‛а ат-Тахтави о Париже, и особенно роману ‛Али Мубарака «‛Алам ад-Дин», где повествуется, можно сказать, «обо всем на свете». На этот раз объектом всестороннего изучения становится Каир.

Мувайлихи использовал многие источники на французском языке[29]. Французскому исследователю Анри Пересу гибкость его языка даже напоминает стиль братьев Гонкур и Гюисманса, а смелость и правдивость, с которой он изображает различные стороны египетской общественной жизни, — книги Бальзака и Флобера[30]. В этом сравнении присутствует известное преувеличение. Во всяком случае, подтверждений тому, что Мувайлихи использовал какие-либо конкретные художественные произведения современных ему французских прозаиков, в тексте «Рассказа» не обнаруживается (хотя и полностью исключить этого нельзя). Но автор охотно использует французские переводы из древнегреческой литературы, стиль которых отличен и от макамного, и от стиля бытовых эпизодов «Рассказа».

Более взвешенно оценивает его взаимоотношения с французской литературой К. К. Худавердян, отмечающая, что «интерес ал-Мувайлихи к различным бытовым подробностям, „сценам с натуры“, появление множества живых характеров, но не „героев“ в традиционном смысле, предпринимаемые путешествия, а в отдельных случаях — стремление к научности, приближает его к манере французского физиологического очерка середины XIX в. И это не случайно: ведь во многом физиологический очерк стал преамбулой реализма в европейской литературе»[31].

В рамках типологического подхода «Рассказ» может быть сопоставлен и с «Горем от ума» Грибоедова — та же драматическая форма, те же злободневность и обличение нравственных пороков общества — и поколения «отцов», и поколения «детей», то же внимание к бытовым деталям и множество действующих лиц, иногда появляющихся лишь для произнесения одной-двух реплик или только упоминаемых, но вкупе создающих картину состояния умов и нравов всего общества «века нынешнего и века минувшего», тот же выразительный, сочный язык и рассыпанные по тексту «крылатые фразы», иллюстрирующие расхожую мораль: «диплом без науки лучше, чем наука без диплома», «продаются не только авкаф, но и гора Каф» и т. п. Трудно предположить, что Мувайлихи мог быть знаком с пьесой Грибоедова, в основе «сходства» лежит определенная близость стадиального развития литератур — русской начала XIX в. и арабской рубежа XIX и XX вв. Придавая своему сочинению драматическую форму, Мувайлихи следовал традиции: средневековый макамный жанр считается зародышем не только современной новеллистики, но и драматургии, диалог занимает в нем значительное место[32]. Прямая речь персонажа в макаме маркировалась глаголом «сказал» («кала») часто без указания имени говорящего[33]. В «Рассказе» все реплики и монологи четко атрибутированы и время от времени сопровождаются авторскими ремарками, либо указывающими, к кому обращена речь, либо поясняющими эмоциональное состояние говорящего. Но во многих случаях автор не разбивает текст повествователя, слова других персонажей даются в его изложениии и с его комментариями, т. е. в стилистике современной реалистической прозы.

При этом Мувайлихи, безусловно, не оставил без внимания и опыт своих старших современников — зачинателя современной египетской драматургии Йакуба Санну‛ (1832—1912), тем более что тот входил в круг людей, близких к ал-Афгани и даже обучал его французскому языку, и ‛Абдаллаха ан-Надима (1845—1896), с которым Мувайлихи был хорошо знаком.