Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени

Что за море знаний, что за глубокий ум я вижу перед собой! Какое понимание наук и искусств! Какое владение науками предков и современников! До сих пор не случалось мне встречать у улемов, с которыми я общался, столь верного взгляда, столь правильного понимания и такой широты познаний в истории разных народов. Он подобно пчеле, перелетающей с цветка на цветок, переходит от доказательств к свидетельствам, а от свидетельств к пояснениям, от истории греков к истории римлян, потом к истории европейской и исламской, удивительным образом соединяя арабское и неарабское, восточное и западное! Как же ты, о шейх, непохож на остальных твоих собратьев-шейхов! Ты не следуешь их путем, изучив досконально науки шариата и богословия, ты вышел за их рамки, овладев и достижениями светских наук.

Оставшийся шейх: Я вышел за рамки лишь потому, что наука принадлежит всему человечеству, это свет, зажженный для всех людей, он не предназначен только живущим в какой-то одной стране, какому-то одному народу, для него не существует границ. Для ищущего знаний и открывшего им свою душу разница языков не препятствие, все нации могут пользоваться открытиями науки, на каком бы языке они ни существовали, какой бы нации ни принадлежали и в каком бы веке ни были сделаны. И нет такой религии, которая не побуждала бы своих приверженцев и сынов овладевать наукой и мудростью во всех ее проявлениях. Таков же и ислам. Но среди его улемов распространился недуг лени, в науке они озабочены лишь получением звания алима, а не овладением самой наукой, и уверены, что идут правильным путем, а все остальные — заблудшие.

Паша: Правда то, что ты говоришь о лени мусульманских улемов, об их нерадивости и озабоченности получением званий, а не знаний. Я присутствовал на одном из их собраний и был глубоко опечален и раздосадован, каждый раз, как я его вспоминаю, все во мне кипит и тоска меня обуревает. А ты, достопочтенный шейх, достиг высот знаний и проник в глубины наук, в том числе и европейских. Но все же я не желаю всем улемам ислама следовать твоему примеру, опасаюсь, что эти науки отвлекут их от наук шариата и они запутаются и окажутся в тупике. Среди людей мало таких, кто способен нащупать верную середину, согласовать одно с другим и остановиться в нужном месте. Аллах свидетель, я до сих пор не знаю, кто из ученых более сбился с пути и попал в худшее положение: тот, который барахтается в потемках суеверий и в плену нелепостей, захлебывается в потоках небылиц, выдаваемых за веру, или тот, кто полностью погрузился в европейские науки и оказался в стане противников религии, обманутый ложью лжецов и не знающий, где искать знания.

Друг: Сейчас не время обсуждать столь непростые вопросы. Давайте вместе послушаем пение, певцы уже собрались.

Паша (оборачиваясь): Да, ты прав. А можешь ли ты объяснить мне, как согласуется поведение певцов, готовящихся сейчас к выступлению, с тем, что я ранее слышал об искусстве пения, о его достоинствах и красотах? Посмотри на них: один веселится и хохочет, другой зевает и потягивается, третий сплевывает налево и сморкается направо, а вон тот громко требует себе кофе. И взгляни на этого, стоящего на одной ноге, держащего в руке другую и стягивающего с нее сандалию на виду у всех присутствующих. А ведь говорят, что певец должен сосредоточиться и обрести нужный душевный настрой, чтобы спеть как можно лучше и пленить своим исполнением слушателей!